When the Mirror Cracks
Шрифт:
– Тебя, видимо, раз для меня это очевидно, – пожал плечами Грейсон. – Джей. Я хочу разобраться. И разгрести бардак в своей голове. Я хочу забыть то, что ты мне наговорил тогда, или хотя бы перестать это воспринимать как правду. Хочу разложить по полочкам твое вранье, чтобы не путаться в нем. А в данный конкретный момент я не хочу сидеть в своей комнате один и гонять от себя идиотские мысли.
– Грейсон, просто ложись спать уже, – не выдержал Джейсон, дергая своего ночного гостя за плечо и заставляя упасть на подушку. Дик едва заметно зашипел.
– Осторожнее.
– Вот сам и будь с ним осторожнее. У меня пулевое быстрее заживает!
– Засранец ты, – буркнул Грейсон, устраиваясь под одеялом. – Заботливый засранец.
– А ты – маленький ребенок, который боится спать один, – не остался в долгу Тодд. – И вообще, мог бы и со своим одеялом притащиться.
– Джей, – голос Дика был неожиданно серьезным. – Неужели ты совсем-совсем не мог дать мне знак тогда?
– Я боялся, Дик, – ответил Джейсон, зная, что от разговора увильнуть все равно не выйдет. – В комнате, где я жил, стояло штук десять камер, и это только те, что я заметил. Могло быть больше. Везде были жучки. Микрофончики. Черт, даже на той хрени, к которой тебя цепляли, они были! Я боялся, что любое мое лишнее слово, любое неосторожное движение может убить тебя. Я не имел права рисковать твоей жизнью.
– И заставил меня ненавидеть тебя.
– Это лучше, чем если бы мне пришлось хоронить тебя, – не терпящим возражений тоном отозвался Тодд.
– А если бы мне пришлось хоронить тебя, Джей? – поинтересовался Грейсон. – Если бы я все-таки убил тебя?
– У тебя в любом случае не хватило бы сил задушить меня. Я…
– Не тогда, Джей, – перебил Дик. – Если бы я застрелил тебя там, в бункере?
– Ты лучше этого, – сказал Джейсон.
Грейсон внезапно вскочил и начал мерить комнату шагами.
– Лучше? Да я почти спустил курок, Джей! Если бы ты не начал кричать на меня, я бы пристрелил тебя!
Дик вновь срывался, не зная, как еще избавиться от темноты в своей душе. Он действительно шел к Джейсону, потому что его накрыл внезапный страх, почти необъяснимая боязнь. Оставаться в одиночестве в своей комнате он не мог, а признаться в причинах этого страха можно было только Тодду. И сейчас Грейсон почти орал на него, рассказывая то, чего, на самом деле, Красному Колпаку не стоило слышать.
– Ты не пристрелил меня, Дик, – Джейсон, видимо, решил оставаться спокойным до конца. Грейсон был благодарен ему за это. – Ты не разрешил мне уехать, хотя это было бы правильнее, чем вот так сейчас издеваться друг над другом. Ты как последний чертов мазохист притащился ко мне, чтобы избавиться от своих страхов. Я догадывался, что ты из-за того, что я натворил, башкой повредился, но честно говоря, не думал, что настолько. Что с тобой происходит? Что тебе нужно?
– Обещание.
– Какое?
– Джей, – Грейсон заставил себя сесть и, надеясь, что Тодд не заметит, до боли в пальцах зажал в кулаке край одеяла. – Пообещай, что больше не будешь мне врать. Я просто не знаю, как вернуть все в норму, я запутался и иногда не соображаю, что творю. Давай начнем хотя бы так. Чтобы я снова смог тебе доверять.
– Обещаю, –
– Они на месте, – заспорил Дик.
– Мне-то не заливай, Птичка, – хмыкнул Тодд. Он перебрался к Грейсону, ободряюще обнял его одной рукой и, словно готов был раскрыть величайший секрет, шепнул почти на ухо. – И знаешь что еще?
– Что?
Тьма отступила, но Дик знал, что это ненадолго.
– Попадешься Тиму на глаза, когда будешь уходить утром – пристрелю, – пригрозил Джейсон. – Он итак надо мной ржет.
– А ты умный был, когда с ним решил обсудить свои домыслы? – Грейсон засмеялся.
– Иди нафиг, – обиделся было Тодд, но потом, передумав, поправился. – Хотя нет. Спать ложись. Раз мой косяк, я с тобой и буду страдать.
Дик несильно двинул Джейсона и устало завалился на кровать. Сейчас он наконец-то верил, что сможет разобраться в себе, в том, как относится к поступку Тодда, и в том, что однажды снова сможет назвать его братом. И это, пожалуй, было самым важным.
Уже два дня Дик не знал, куда себя девать. Он просился в патруль вместе с Брюсом, но наставник только покачал головой и отправил к Альфреду сменить повязку. Он порывался помогать из пещеры, сидя за мониторами, но уже Альфред выгнал его, посоветовав отдохнуть, пока есть возможность, и отругав за состояние ожога. Грейсон маялся, бродил по поместью и то и дело натыкался на такого же страдающего от бездействия Джейсона.
Попытки поговорить заканчивались в основном тем, что Тодд ругал себя и вновь порывался уехать. Дик не отпускал, понимая, что злой на себя, да и на весь белый свет Красный Колпак превратит себя в живую мишень. Дик не отпускал, потому что нуждался в Джейсоне, чтобы разобраться с собой.
Раз за разом к нему возвращались страшные мысли и решения, принятые, пока он был пленником. Грейсон только сейчас понимал, насколько они были страшными. В голове прокручивались варианты ситуаций: что было бы, если бы их с Тоддом вытащили вовремя, или если бы Джейсон нашел возможность все рассказать сразу, или если бы Дик задушил своего тогда еще мучителя во время побега, никогда не узнав правды, или…
Бесконечное число «или» убивало.
Он почти не соврал: оставаться в одиночестве было страшно. Было страшно из-за мыслей, из-за поступков, на которые его толкала просочившаяся в душу чернота. Дик боролся с ней, но знал, что однажды не выдержит и сдастся. А каша в голове не способствовала здравомыслию.
Сейчас он лежал в комнате Джейсона, прокричавшись, выплеснув часть гнетущей черноты из себя и отпустив хотя бы что-то из того, что не давало вернуть нормальный рассудок. Рядом мерно успокаивающе дышал Тодд. Прислушиваться к его дыханию вошло в привычку еще полгода назад, но сейчас это дарило какую-то странную иллюзию спокойствия. Надежду на то, что все вернется в прежнее русло.
Размышляя о том, что произошло и как это можно исправить, Грейсон уснул.
Джейсон покосился на наконец-то уснувшего Дика. И решил послать все к черту!