Wolf's mint
Шрифт:
Не отводя взгляда, северянка впервые в жизни позволила себе протянуть руку и коснуться ладонью щеки Лорда. Впервые она по собственной воле касалась мужчины. Впервые ласкала чуткими пальцами лицо, которые следовало ударить после признаний бывшего мастера над монетой. Всегда опасаясь этого человека, она чувствовала себя глупой пташкой в его глазах. Без его помощи у нее почти не оставалось шансов. Пусть даже он воспользуется ею для достижения своих целей, она может попытаться сделать то же самое.
– Мне нечего предложить сейчас, кроме самого очевидного, – тихо начала волчица.
– У меня есть только я. Если вас устроит такая плата, то вы получите ее.
И пусть он не мог повернуть времени вспять, пусть не мог исправить
– Петир… - впервые она назвала его по имени добровольно без требовательных напоминаний. Впервые его имя столь нежно слетело с ее губ.
– Дай мне семь королевств.
Кейтилин Талли никогда бы не простила его. Она никогда бы не смогла пересилить свою гордость, отбросить свою честь и принять то, что порой самые жестокие поступки совершаются ради достижения цели. Кет дорого взяла бы за свою честь, ведь с некоторых пор всегда имела при себе острый тонкий кинжал. Тот самый, с которым она набросилась на него в борделе Королевской Гавани.
Бейлиш не думал, что Санса сможет принять то, каким методом он воспользовался, чтобы выполнить обещание и вернуть ей Винтерфелл. После их встречи в разгромленном борделе Кротового городка, мастер над монетой вовсе был готов к тому, что она прикажет убить его. Он был готов ко всему. Пересмешник был готов, что после всего сказанного, она ударит его и уйдет, как уходила до этого, оставляя его растоптанным. Но Санса не была своей матерью. Она приняла его методы. Они смогла понять, что это был самые верный способ. Мужчина не удивился бы, если бы Старк больше никогда не захотела видеть его и говорить с ним. Но она оказалась сильнее.
Он годами шел к тому, чтобы Старк изменилась, отбросив детскую наивность и глупость, и он практически добился этого. Тот ребенок, за которым он наблюдал в Королевской Гавани, исчез, на его месте сейчас была смятенная женщина. Женщина, которая теперь отчаянно боролась за то, что по праву было ее, и он чувствовал, что она теперь не остановится ни перед чем, чтобы достичь своей цели.
Едва заметная улыбка тронула губы Пересмешника, стоило с ее губ сорваться словам о том, что она хочет отдать ему обещанное вознаграждение. Если бы она знала о том, что каждый день, проведенный рядом с ней, когда он, не имея возможности коснуться ее, почувствовать под пальцами бархат ее кожи, пускай и в отметинах, оставленных этим ублюдком Рамси, ловя только редкие взгляды, которые она бросала на него, тут же отводя глаза, был для него сущей пыткой. И на смену этой пытки приходила другая, более изощренная. Стоило на землю опуститься покрову ночи, как его рыжеволосая пташка, была его, пускай и во сне, после которого он долго пытался понять, что из всего этого было фантазией, а что нет.
О, Санса, она могла не сомневаться в том, что он возьмет свое вознаграждение, ведь она знала, прекрасно знала, что он не упустит своей возможности получить то, что ему было обещано. Вот только сначала он должен приручить ту волчицу, которой она стала.
Пересмешник едва заметно вздрогнул, когда ее ладонь мягко коснулась его щеки, когда ее пальчики плавно скользнули по ней. Удивление, быстро сменившееся довольством, мелькнуло в его глазах, когда с ее губ сорвалось его имя. Боги, как долго он ждал этого, чтобы она сама назвала его так, вместо такого привычного, но такого холодного – «Лорд Бейлиш», что обычно срывалось с них.
Не отводя от своей пташки потемневшего взгляда, мужчина, сделал шаг, сокращая то расстояние, которое было между ними до минимума. Плавным движением он расстегнул застежку, удерживающую плащ, заставляя ткань с тихим шуршанием соскользнуть к ее ногам. Затем его руки медленно, давая ей возможность увернуться, легли на талию.
– Никогда не смей считать себя
– Ему никогда бы не удалось забрать у тебя то, что вместе с рождением подарил тебе Север.
– Одной рукой держа ее у поясницы, другой Бейлиш неторопливо провел вверх по спине. Дойдя до ворота шерстяного платья, он неглубоко проник за него пальцами и погладил нежную кожу.
– Ему не удалось подчинить тебя, не удалось сделать своей, сколько бы он не брал тебя, как бы не делал этого, кого бы ни приводил насладиться тобой… - предупреждая ее порыв вырваться, после этих слов, Лорд-Протектор теснее привлек ее к себе.
– Ты никогда не была его. Воды Севера очистили тебя, когда ты пересекала замерзшую реку, - чувствуя, как по телу волчицы проходит дрожь, как неровно вздымается от дыхания ее грудь, Пересмешник приблизил свое лицо к ее лицу, тихо продолжая.
– Даже если ты больше не веришь ни в старых, ни в новых богов, прими это, как данность. Ты уничтожила его, уничтожила все, что с ним связано, уничтожила память о нем, так найди в себе силы никогда не оглядываться на те дни.
– Я обещал тебе, что ты станешь Хранительницей Севера, значит, так тому и быть, - едва слышно произнес Пересмешник, чувствуя, как Санса едва уловимо дрожит от его прикосновений.
– И Север, и Семь Королевств будут твоими.
А в следующее мгновение, запуская пальцы в ее волосы, Пересмешник второй провел по ее спине, чтобы, притянув к себе, коснуться поцелуем. Слегка прикусывая ее нижнюю губу, он тут же лизнул место укуса. Скользнув меж приоткрытых губ языком, он коснулся ее языка, плавно провел кончиком по небу, вырывая из груди Сансы едва уловимый стон, мужчина чувствовал, как тело превращается в сплошной сгусток желания. Если бы его рыжеволосая пташка только знала о том, как ее пока неумелый, но от этого не менее страстный поцелуй, которым она ответила ему, как ее прикосновения, пускай пока робкие, которых она сама еще боялась, сводят его с ума, заставляя кровь гулко стучать в висках.
На мгновение отстраняясь, с едва заметной улыбкой отметив, как с губ девушки сорвался стон, в котором прозвучали нотки разочарования, Бейлиш подхватил девушку и усадил ее на дубовый стол. Взяв ее лицо в ладони, он внимательно смотрел в голубые глаза.
– Если ты не готова, то лучше останови меня сейчас.
– Настойчиво располагаясь между ее разведенных ног, Петир горячо шептал, обжигая мятой манящие губы.
– Уходи, потому что если ты останешься, я больше не захочу и не смогу остановить себя. Сделаем вид, что этого никогда не было.
Медленно скользя пальцами по ее скулам, точеной шейке, чувствуя, как под тонкой кожей пульсирует кровь, опускаясь ладонями по ее плечам, задерживаясь на ее спине, мужчина настойчиво гнал от себя мысли, пробивавшиеся сквозь пелену его желания. Возненавидит ли она его за то, что хозяин борделей позволит себе по отношению к ней? Возненавидит ли за то, что он научит ее тому, что не должны уметь Леди? Возненавидит ли за то, что сама начнет желать этого?
Может быть, ему стоило найти ей новую партию. Может быть, он должен был продумать все лучше, трезво посмотреть на вещи. Но, как и тогда в Высоком Чертоге, когда он столкнул Лизу в открытую Лунную Дверь, Лорд-Протектор не мог остановить себя. Его разум оказался слабее долго сдерживаемого желания. Желания, которое жгло изнутри.
Если она захочет, произошедшее останется лишь их тайной. Если она захочет, он никогда больше не прикоснется к ней. Если она захочет, он сделает вид, что этой ночи не было.
Но тут же вспоминая все ее слова, все то, что она делала в эти дни, бывший мастер над монетой понимал, что она не станет скрывать этой пропитанной ядом и ложью связи, что она больше не захочет оставаться разменной монетой, так как отныне, она становилась игроком. Он понимал, что в холоде северных ночей она выберет его тепло.