Xамза
Шрифт:
Твоя главная вина состоит в том, что ты занимался всем этим, печатал стихи в газетах, ходил в театр, сочинял песни, отвлекал тем самым народ от молитвы и бдений... Кроме того, ты взял себе в жены женщину иной веры...
Хамза встал.
– Мой хазрат, если сейчас, при стечении тысяч и тысяч правоверных, будет решаться судьба такого грешного человека, как я, подвергающегося каре божьей, то позвольте мне, обратившись с вопросами к такому великому столпу веры, как вы, просветить темные бездны моей души...
"Может быть, он упадет к моим ногам, - подумал Миян Кудрат, - приникнет глазами к
– Я позволяю тебе задать свои вопросы.
– Хазрат мой, - почтительно начал Хамза, - я прочитал в священных книгах, что высокая и древняя культура народа Туркестана всегда проявлялась в его искусстве. В старину, много веков назад, было много обычаев, связанных с временами года.
Например, получил широкое распространение праздник навруз, которым отмечалось весной наступление нового года. Арабский историк Кисрави пишет о том, что во время навруза многие предавались танцам, а последние дни навруза завершались хоровыми песнями мужчин и женщин. Историк Наршахи также пишет о двадцатидневном праздничном базаре в Бухаре в конце года и о завершении его в двадцать первый день музыкой и танцами...
Так что же плохого, а тем более поганого есть в песнях и танцах, созданных народом, хазрат мой?
Миян Кудрат ответил сразу:
– Эти танцы изобрели идолопоклонники и огнепоклонники, то есть люди, не признававшие аллаха. А ислам есть враг идолопоклонничества - это известно каждому правоверному.
– Великий Улутбек, - продолжал Хамза, - был не только ученым, но и щедрым покровителем искусства. До нас дошли письменные свидетельства о том, что на одном из праздников, устроенном Улугбеком, одна женщина пела столь волшебным голосом, что очаровала всех... Но ведь Улугбек не был идолопоклонником, хазрат?.. А упомянутые в "Бабурнаме" Кулмухаммад Шейхнайи, Хусейн-уди, Ходжа Абдулло Марварид, Шахгули, прославившиеся как музыканты? Или сочинитель знаменитой мелодии "Чаргах" Пахлаван Мухаммед? Или певцы Басир и Хаса Али - разве все они были огнепоклонниками?
Миян Кудрат пребывал несколько мгновений в молчании, потом заговорил напористо и грозно:
– Если кто-то усомнится в исламской вере и позволит себе говорить оскорбительно о ней, то этот человек обречет себя на гибель. Ты сын мусульманина, Хамза. Не поддавайся наущениям нечисти. Кайся! Поправ веру и шариат, перейдя на путь безбожия, не пытайся унизить и оскорбить нас, верных аллаху правоверных... Уйми себя, воздержись от греховных мыслей... Если аллах разгневается на тебя, он испепелит тебя, превратит в прах.
Не становись поперек ислама, Хамза! Для чего ты пришел сюда - каяться или спорить со мной?
Хамза приблизился к помосту, на котором стоял Хазрат.
– У меня последний вопрос, - смиренно сказал он.
– Если вы, хазрат, есть человек, живущий исключительно для веры, отказавшийся от соблазнов и благ мира ради любви к всевышнему, то скажите-ка, пожалуйста, зачем вам тогда ваш дом - дворец, украшенный золотой резьбой, ваши сундуки драгоценностей, запасы серебра и камней?
По мечети прошел шорох. Что ответит хазрат на коварный и едкий вопрос, как вывернется? Но хазрат был спокоен и невозмутим.
– Аллах рассыпает каждому то, что положено, - усмехнулся
И он отвернулся от Хамзы к толпе верующих.
– Аллахамадуллиллоху ахаду вахид!
– запел хазрат, воздев руки для молитвы.
– Осеняемые покровительством великого и всемогущего белого царя, мусульмане Туркестана живут в счастье и благоденствии!.. Наши мечети и медресе излучают божественный свет... Да будет вечно здравствовать и процветать дом Романовых!..
Мечеть гулко повторила слова молитвы и пожелания долгих лет жизни далекому белому царю.
– Мусульмане!
– Миян Кудрат вытянул руку в сторону Хамзы.
– Среди нас находится человек с черной душой. Вместо того чтобы выражать благодарность за то, что мы живем в такое благодатное время, он сеет смуту и сомнения, а это не могут стерпеть приверженцы шариата. Его отца, Хакима-табиба, вы все знаете - он человек смиренный и верующий. Но тысяча сожалений, что его сын Хамза оказался негодным человеком. Отказавшись от исламской веры, он встал на путь безбожия... Во имя спасения веры, мусульмане, внимайте мне! Этот низкий человек, собрав вокруг себя подобных себе, настраивает их против белого
царя, а также против нас, приверженцев шариата и столпов веры, разбрасывает среди людей семена розни! Но ему этого мало - он печатает в газетах стихи и статьи против нашей веры, наносит урон авторитету великих людей нации, уважаемых нами... Год тому назад этот распутный человек женился на девушке-иноверке и стал отцом иноверца... Гневайтесь, мусульмане, гневайтесь!..
Хамза, слушая вопли хазрата, вдруг почувствовал усталость.
Скорее бы уж... Может быть, напрасно он задавал свои вопросы?
Нет, нет, это было нужно. Необходимо было создать впечатление, что он не так уж просто согласился на эту публичную казнь.
Теперь-то уж никто и ничего не заподозрит - он, Хамза, спорил с хазратом, защищался, сопротивлялся...
– Правоверные! Сегодня, призвав вас в свидетели, отец Хамзы ибн Ямин намерен проклясть сына!
Гул пронесся по мечети, раздались злобные выкрики фанатиков.
– Ибн Ямин!
– крикнул Миян Кудрат.
– Повторяй за мной... Ты, Хамза, явившийся в мир от такого честного и смиренного мусульманина, каковым являюсь я, оказался не человеком, а дьяволом!.. Повторяй!!
Ибн Ямин пробормотал что-то, а что именно - никто не разобрал.
– Громче! Громче!
– требовали все те же злобные голоса.
– Пусть проклинает громче!
Хазрат, раскрыв ладони, бешеными глазами смотрел на ибн Ямина.
– Повторяй за мной!
– Казалось, не отец, а только один Миян Кудрат проклинает Хамзу.
– Именем аллаха! Пусть все твои нечестивые дела, мой бывший сын, против тебя же и обернутся! Пусть горе будет тебе одному! Я отрекаюсь от тебя! У меня никогда не было сына! Прочь из моего дома! Я проклял тебя!