Я – борец! 2 Назад в СССР
Шрифт:
Хотя пускай меня и не было на произвольном чаепитии, я слышал всё, что говорят девчата, и к моему удивлению, я из-за своей поездки в Курск пропустил выход на экраны второй части «Шерлока Холмса». Говорят, в общежитии нашего техникума в ленинской комнате был прямо аншлаг у чёрно-белого «Рекорда».
Так, за трудовой медитацией я доработал до конца смены, а когда все принялись собираться домой, показывая план по намотанным трансформаторам в продолговатых коробках с фамилией намотчика. Чем-то они напоминали мне лотки
Вика Андреевна, высокая и худощавая, с короткой стрижкой и всегда в чистом и выглаженном халате, взяла один из них и, покрутив, строго на него посмотрела, словно слова осуждения уже были заготовлены в её голове. Но увы — сегодня я был идеален. Ну, почти во всём, кроме юмора, воровства куриц, опозданий и чертежей.
А если без шуток — то внутри меня словно горел тёплый огонёк: сегодня я исправил вредительство раннего Медведева, вернул в общежитии радио, и меня ждало третье свидание с Аней.
Глава 4
Забытая песня
Вернувшись в общагу ближе к ночи, я обнаружил приготовленную курицу с гречкой. За столом в 313-й комнате ребята уже поели и оставили мне порцию — она была ещё теплой, но разогревать на плите совсем не было сил. Вот оно, отсутствие микроволновых печей.
Самих ребят дома не было, зато на столе лежала записка:
«Саш, ушли гулять. Если что, остаток каши и курицы в холодильнике — в кастрюле с надписью „313“. Аня, если что, у себя».
По сути, есть два способа разогреть еду: пережарить её на сковородке или поставить тарелку на кастрюлю с водой и дождаться, пока та закипит. «Надо будет подкинуть идею Валере Плотникову про разогрев пищи микроволнами, — подумал я. — Хотя, скорее всего, какие-нибудь промышленные аналоги уже есть… Надо почитать об этом в „Радиотехнике и электронике“. Или спросить у самого Плотникова: не хочет ли он случайно изобрести микроволновую пушку — волновое оружие будущего? Ведь МРТ для белья он почти собрал».
Греча исчезала со скоростью света в компании куриных ножек, как вдруг я заметил рыжего таракана, ползущего по стене.
— Здрасте, добрый вечер!
А в будущем их как-то нет… То ли сотовые сети их извели, то ли те же микроволновки. То ли просто уровень гигиены стал выше. Что ж, запишем в список проблем! Благо, клопов нет — меня передёрнуло от одной мысли об этих тварях.
Абстрагировавшись от таракана, я доел, помыл тарелку и ложку на кухне, почистил зубы новой щёткой и зубным порошком, затем принял холодный душ комнатной температуры. Вернувшись в комнату, переоделся: сменил пропахшую горелой проводкой одежду на ещё свежий спортивный костюм, протёр тряпочкой кеды и направился к Ане в 406-ю комнату на четвёртом этаже.
Час до закрытия общаги. Обратно — опять через Армена. Но зато в этом и есть жизнь.
И
— Привет. Как поработалось?
— Привет. Всё хорошо, спасибо за ужин. Женя и Гена уже умотали?
— Да, вроде. Я думала, ты уже не придёшь, — произнесла она.
— Мысли позитивнее! — улыбнулся я и подал ей правый локоть, приглашая на ночную прогулку.
Ночь встретила нас прохладой и густым ароматом цветущей липы из парка за общагой. Фонари мигали, будто подмигивали нам вслед, а где-то вдалеке скрипели качели — наверное, ещё какие-то романтики не хотели возвращаться в комнаты. Аня взяла меня под руку крепче, и я подумал, что, может, и без микроволновок в этом 1983-м есть что-то настоящее — вот это: тёплое, простое, наше.
Город спал, но не мы. Улицы, залитые жёлтым светом, вели нас куда-то в никуда, и это было идеально.
Аня шла рядом, её рыжие волосы развевались на тёплом ночном ветру, будто огненные язычки. Синее платье в белый горошек болталось на ней чуть мешковато, но это только подчеркивало её лёгкую небрежность — будто она нарядилась наспех, просто чтобы выйти со мной.
В будущем мы бы смотрелись с ней странно, ведь к её платью совершенно не шёл мой обычный, «фирменный» образ: дешёвые штаны с полосками, которые при дневном свете выдавали себя кривым шрифтом «abibas», и потрёпанные кеды. Но Аня, кажется, не замечала этого. Или делала вид.
— О чём ты думаешь? — спросила она, и уголки её губ дрогнули.
— О том, одни ли мы во Вселенной, и есть ли на далёких звёздах жизнь, — соврал я, поднимая взгляд на небо.
— М… А ещё о чём?
— О том, что ты похожа на ту самую песню, которую я никак не могу вспомнить.
Она рассмеялась, и этот звук слился с шумом проехавшей через улицу одинокой машины. Она всё ещё шла со мной под руку — её пальцы были тёплыми, и от этого тепла забывалась вся суета моего прошлого дня, прошлой недели, прошлого месяца. Окситоцин, гормон социальной значимости. Мы с Анютой ещё даже не целовались, а моё тело уже воспринимает её как часть моей маленькой стаи.
Проходя мимо какой-то детской площадки, мы заметили ребят — вернее, это они нас заметили. У них была одна бутылка на троих, и один из компании шагнул к нам, но другой взял его за руку, что-то шикнул на ухо, и тот замер. Узнали во мне спортика? Или видели где-то ещё? У региональной известности есть свои плюсы и минусы.
Из плюсов — репутация среди ментов: могут отпустить и даже повторно не потребовать показать сумку. Из минусов — пожелай я сделать что-то безбашенное, все узнают во мне Сашу Медведева.