Я – борец! 2 Назад в СССР
Шрифт:
И снова стойка. Мы возимся, оба из последних сил, оба тяжело дышащие, оба мокрые, хотя прошло меньше двух минут. Я, срывая его захваты, пытаюсь поставить свои, но соперник слишком быстро подстраивается под меня — очень талантливый…
— Время! — подсказывают рефери боковые судьи, который такое ощущение, что он увлёкся нашей схваткой.
— Стоп, время! — продублировал рефери, и мы разошлись по углам к своим секундантам. Тут же ко мне подошёл Востриков.
— Саш, не удивляйся ничему, это сын рефери. Просто во втором периоде сделай всё то же самое и победишь! —
— Спортсмены, на середину! Борьба! — прозвучало после непродолжительного минутного отдыха.
И я снова пробую свой «дебют»: правая кисть, левая кисть, правый швунг (захват за шею). Поставил и резко дёрнул Приветина на себя и вниз, словно на сопернике была дзюдога, а не мокрое трико. Отбросив ноги назад, я добился, чтобы мой оппонент коснулся руками пола, а сам прыжком «залетел» ему за спину — как раз над той рукой, которая первой коснулась ковра. 10:1 — переворачивается табло. Он сильный, очень сильный, и баланс у него на месте, но я уже взял «обратный пояс», обхватил его за корпус сзади, лицом к его тазу, и, выдернув спортсмена через себя ногами вверх (где мне не могли помешать руки), бросил его через себя. И рефери скомандовал: «Стоп!» — и его пальцы показали три.
Тут бесполезно подсуживать, больше бесполезно. Преимущество — хоть в бал, хоть в два — всё равно моя победа, и на табло уже показались 13 красных и 1 синяя циферка.
— Ввиду явного преимущества победу забирает Медведев Александр, «Трудовые резервы», Ворон! — объявил старший судья площадки.
Мне подняли руку — нервозно, резко, нехотя — и я пошёл с ковра, замечая боковым зрением, как рефери даёт подзатыльник Приветину. Ещё один нерадивый сын для требовательного отца. А того лысого мужика, которого я принял за тренера просто попросили посидеть на месте секунданта.
Руки забились, став похожими на толстые колбаски. Предплечья — словно у нарисованного моряка Попая.
Однако пол дела сделано, у меня впереди финал с тем, кто выиграет схватку прямо после меня, но сил смотреть её совсем нет. Скользнув взглядом по трибунам, я легко вздохнул: Аня не пришла, не оказалось тут и Сидоров. Ну, правильно, что им обоим тут делать?..
— Молоток! — хлопнул меня по плечу Генка. — Я через пару, смотри, как я его тоже уделаю!
Глава 14
Да, кому пресс нужен?
Я сел на стул и, разминая «забитые» предплечья (состояние, когда нельзя сжать и разжать пальцы, так называемый отказ мышц), стал ждать Генину схватку. Когда выступаешь с командой, можно обратиться к кому-нибудь за помощью, а когда ты один, приходится изворачиваться. Вот и я поднёс правую руку ко рту и смочил в слюне предплечье, а потом ту же процедуру сделал и с левой, чтобы положить обе руки на колени и с силой разминать их о коленные чашечки. Был бы поручень какой или спинка закреплённого кресла — было бы полегче это делать, но все места были и заняты, и не годились по причине шатающихся ножек. Медведь чешется спиной о дерево в лесу — он, как и я, один на многие километры тайги. Так же и я разминал себя, через боль возвращая подвижность
Противник у Гены оказался на вид не из лёгких — Володя Семёнов, крепкий средневес из клуба «Спартак» (Воронеж). Парень на голову ниже Генки, с каким-то обезьяньим размахом рук и взглядом, который явно говорил: «Сломаю — не соберёшь».
И судья, вызвав обоих на ковёр, дал команду:
— Борьба!
Совершенно игнорируя свой свисток.
Первые секунды у Гены ушли на разведку боем. Он сохранял дистанцию, пробовал взять за руку, но Семёнов уверенно пошёл вперёд, и взмах огромных рук сделал возможным жёстко прижать к себе Генку вместе с руками. Правая нога Семёнова отшатнулась назад, чтобы дёрнуть Гену на себя и перешагнуть под центр их масс. Дальше можно было уже не смотреть, но я, поморщившись, ожидал худшего исхода: броска через грудь и жесточайшего контроля с заявкой на туше.
Но Гена не хотел лететь и, поняв, что уже проиграл, скрутился, словно выходя на «бедро», и запустил Семёнова подхватом, подбив его ноги своей ногой. Сделал он это нарочно (потому что уже знал, что проиграет) или машинально — уже не имело значения. Оба спортсмена летели на ковёр, а его оппонент повернулся так, чтобы в финале действия оказаться сверху.
Мог бы уже ничего не делать — ведь ещё в воздухе их настигла команда:
— Стоп!
А при приземлении рефери добавил:
— В стойку!
— Ты дурачок совсем?! — спросил Семёнов у Генки.
— Да я подумал: чё зря лететь, хоть подхват отработаю, — парировал Гена.
— Так! — произнёс рефери. — Спортсмену синего угла объявляется дисквалификация за запрещённое техническое действие!
Его руки скрестились на груди, и, повернувшись в сторону Гены, он резко развёл их в разные стороны.
— Спортсмену красного угла объявляется замечание за разговоры на ковре! — рефери дублировал своё решение, указывая ладонью на Семёнова.
А потом взял обоих за руки и поднял воронежскому спортсмену руку.
— Ввиду дисквалификации Геннадия Губанова победу одерживает Владимир Семёнов, «Спартак», Воронеж! — продублировал решение рефери старший площадки.
«Отлично», — выдохнул я, видя, как Гена уходит в раздевалку.
Своего будущего противника я тоже успел посмотреть, хороший, крепкий парень, собственно, как и второй оппонент, осторожный очень, победил по очкам по итогам двух периодов.
Я встал, как раз руки обратно обрели чувствительность, и пошёл в раздевалку.
Где уже переодевался в обычную одежду Гена.
— Нормальный бросок, Ген, там выбора у тебя не было, — начал я.
— Да идёт оно всё лесом…
— Ты что, домой собрался? — спросил я.
— Ну да, — сообщил мне Гена.
— У тебя же ещё одна схватка!
— Да в баню её, ждать ещё полчаса.
— Слушай, а в Тамбове ты тоже хотел поскорее сбежать, просто я не помню? — спросил я.
— Чё ты мне на совесть давишь, а?
— Вот, значит, где-то в тебе что-то там ещё осталось. У меня же ещё одна схватка: если выиграю — если проиграю, то две. Остался бы, помог.