Труд и пот, пот и слезы, и слезы – вода,это всё навсегда, навсегда, навсегда,но не вечно, не вечно, не вечно,что увечно, увечно, увечно.Если радость смогли бы мы доблестью счесть,если б солнцу подать отрешенную весть,если б радуга вечных печалейобличала б томление далей!Ничего, ничего, ничего, ничего…Отчего, отчего, отчего, для чего,почему, до какого пределанаша вечность над нами зардела?А потом уж, в ответ на разбойничий свист,обрывается с ветви взъерошенный лист,в нем осеннего ветра порывырыжиной
необузданной живы.Труд и пот, пот и слезы, и сызнова – пот,это ветер, летящий с заветных широт,это вечность, что вечно при деле,и немая тоска на пределе.
«О небе, о небе, о небе…»
О небе, о небе, о небея в трудных стихах расскажу,где дымного облака гребеньплывет, уподобясь ножу,где жизни бессмысленный жребийеще призовет к дележу!На тысячи злых волоконецоно распадется потом,проклятое небо бессонниц,железное небо истом!Ломает; ломает комедьюв той летней предутренней мгле,колдует латунью, иль медью,иль углем, пригасшим в золе.На тысячи злых волоконецему распадаться и впредь,проклятому небу бессонниц,где снов и не стоит смотреть!
«С чем сравнить мне этот воздух в кубе?..»
С чем сравнить мне этот воздух в кубе?С чем сравнить мне эту боль ночей?Как губами жаркими пригубитькислую похлебку палачей?Не дыши, не мучайся, не сетуй,не спеши на Сетунь и Пахру,будь неутомимою планетой,солнышком, угасшим поутру.Утреннее сердце. Тихо. Смутно.Ветер, умирающий теперь.С чем сравнить мне нынче это утро,это утро песен и потерь?
«Приходи в туманный вечер…»
Приходи в туманный вечерв неизведанную тишь,где виденьем первой встречиполон доблестный камыш,где над явью, где над зыбьюпокосились камыши,где бесптичью да безрыбьюгнев поется от души!Приходи в туманный вечерк раздорожью моему, –голос ласки, трепет речия по-новому пойму.Голос речи, трепет ласки,миг забвенного тепла, –там, где ночь благие сказкис бытием переплела!
«С тех пор прошло три тыщи дней…»
С тех пор прошло три тыщи дней,но вижу я доселе,как меркло кружево огней,как фонари висели, –да, мне теперь еще виднейих давнее веселье!И очи девочки вдали,и школьные тетради,и оклик: сердцу повелизамолкнуть, Бога ради!И ледоколы-кораблив гранитном Петрограде.
«Когда наступает усталость…»
Когда наступает усталостьи вечер не кажется ярок,ты видишь, что в сердце осталасьлишь музыка дряхлых фанфарок.Ты видишь похабный огарокдешевенького стеарина,и жесть ошалелых флюгарок,и голос глухой окарины.
«Что мы с тобой унаследуем?..»
Что мы с тобой унаследуем?Скрипки тугую струну.Что мы с тобою исследуем?Вкрадчивых рек глубину.Что мы с тобой дегустируем?Сладость секунд и цикут.Где мы сокровища выроемлюдям, что саваны шьют.Тягостна участь художника, –стать
ли оленем погонь,сбросить с немого треножникавдумчивой страсти огонь?Или в глаза твои милыетак до рассвета глядеть,в слитую томною силоюзвезд неприкаянных сеть?Всё, что от века шумливого,мы не заносим в тетрадь:сумрака неприхотливоголюбо страницы листать.Любо дышать лотереямидней, и тревог, и смертей,темными стихотвореньями,снами железных путей!
«Крысы бегут с корабля…»
Крысы бегут с корабля… Почему?Их деликатность не знает предела.Преотважные хитрые крысы бегут с корабля.Правда, ведь лучше на твердой землеили хотя б на кораллах атолла?Солоны волны, жестокая школа, –крысам-то лучше на суше, в тепле.Право руля или лево руля,есть ли в том принципиальность какая?Нашей кичливости не потакая,думные крысы бегут с корабля!Вот рассудительности торжество,рациональных начал испытанье!Крысы бегут с корабля, – в чем тут тайна?Крысы бегут с корабля, – отчего?Лучше, конечно, в суглинке земном –и не простудно, и, так сказать, суше!Ну же, спасайтесь, крысиные души,чтоб не очнуться вам в мире ином!В полном сознанье пути своегокрысы бегут с корабля… Каково?!Жалкие крысы бегут с корабля,полнится сердце надеждой и страхом…Лево руля или право руля?Крысы… А впрочем, да ну их к монахам!
«Когда-то пароход пошел ко дну…»
Когда-то пароход пошел ко дну,мы это на экране увидали, –с тех пор колеса дней переломалиуж не одну вселенскую войну!Но всё еще, когда приходит ночь,вся в зелени луны и в лиственных скитаньях, –от ледяной горы отплыть не может прочьмахина совести, обманутый Титаник.Пиликает оркестр, и, вальсы громоздя,уходит в толщу вод столетняя усталость.Европа кончена. Ушла. И ни гвоздяна глади океанской не осталось.Но и теперь, в сырой ночи, когдапланета бьется в радиолитаньях,идет ко дну сияющий Титаник,и звездные мерцают повода.Но и теперь, без маяков и вех,переплывая темные потопы,колышется ветшающий ковчег,последняя соломинка Европы.
«Венгерских воителей латы…»
Венгерских воителей латы,трезубец в нептуньей рукеи облик победы крылатой,безглазой, летящей Нике.Холодного мрамора комья,каррарских карьеров излом, –как пасмурно в призрачном доме,как мглу разрезают крылом!И в этой полночной беседе,столь близкой к земному теплу,легко ль безголовой победеразить нелюдимую мглу?
«Водораздел, солнцеворот…»
Водораздел, солнцеворот,преображенье небосвода,души нежданная свободаиль день, отвергший груз забот, –водораздел, солнцеворот,души нежданная свобода.Освобожденье… Каковатвоя единственная жалость,твоя весна, раденье, шалость,зеленый голос естества?Когда отрада у вороти в душу смотрит отблеск дела, –водораздел, солнцеворот,солнцеворот водораздела!И снова – вечности полет,и сызнова меня ведетпоэзия житья-бытья,точь-в-точь как и во время оно,в метаморфозах Бытия,путем Овидия Назона.