Я это все почти забыл... Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году

Шинкарев Леонид Иосифович

падение общественной активности. В предшественниках чехи искали опору

своим надеждам на равноправное национальное развитие. По Коменскому,

великие державы должны прекратить между собой вражду, дать мир «хри-

стианским народам», а это наступит, когда ружья будут применять «только

против хищников», а пушки переплавят на колокола, чтобы «созывать наро-

ды». Милые утопические планы отвечали чешской ментальности с ее верой в

победу скорее разума и знаний, нежели грубой

силы. Духовное завещание

Коменского, его трактат «Необходимо только одно», написанный в 1668 го-

ду, был бы поводом в 1968 году всей Европой отметить 300-летие этой глу-

бокой проповеди мира и исправления человеческих дел. Но до этого ли бы-

ло…

Под влиянием идей Яна Амоса Коменского в первые дни оккупации

студент Палах пишет для семинара реферат «Значение сознания в поступках

человека». Человечество, замечает он, стоит на развилке, его существование

в собственных руках, и изменение (совершенствование) мышления – одно из

необходимых условий прогресса. Той же осенью пражские студенты, и Палах

в их числе, переживая спад общественной активности, устраивают массовую

забастовку с национальными флагами и плакатами, стараясь встряхнуть лю-

дей, помочь избавиться от чувства безысходности. Но молчат, не хотят гово-

рить со студентами их сверстники, советские солдаты. Под стук дождей и гул

холодного ветра танкисты сидят у железных печей в двадцатиместных па-

латках. Отныне брезентовые палатки, которые скоро прикроет снег, станут

их жильем, столовой, клубом, а заодно – образом слякотной Европы, которую

их послали спасать. Впереди когда-нибудь – возвращение на родину, экзаме-

ны в вузы, рефераты о роли сознания… Но, может быть, им предложат совсем

другие темы.

Мы говорим об этом в машине с Яном Петранеком.

Спасибо Яну, он согласился помочь мне добраться до поселка Вшетаты,

родины Палахов. Осенним утром 1990 года мы выедем из Праги и возьмем

курс на север, к виноградной равнине между Лабой и Влтавой, в сторону го-

родка Мельника, центра чешского виноделия. Но туда не попадем, а через

сорок километров пути, не доезжая до виноградников километров пятна-

дцать, свернем к Вшетатам. Машину Ян ведет спокойно, вдоль кукурузных

полей, не отрывая глаза от дороги, не утомляя излишней информацией, но

не упуская случая вспомнить о деталях, помогающих лучше почувствовать

пережитое.

– Знаешь, в феврале 1969 года кто-то отправил письмо Либуше Палахо-

вой. Она еще не пришла в себя после похорон Яна. «Вы правы, – было в пись-

ме, – правда победит, но это случится, когда на свет выйдет вся эта комедия,

в которой главную роль отвели вашему сыну…»

Подписи под письмом «сту-

дентов из Оломоуца» оказались вымышлены, авторов не нашли. Потом пу-

стили слух, будто самосожжение Палаха организовали сами активисты

Пражской весны: драматург Когоут, спортсмен Затопек, шахматист Пахман,

публицист Шкутина, студенческий вожак Голечек. Подонки есть у вас, есть и

у нас 10.

…Во Вшетатах находим дом учителя истории Милослава Слаха, местно-

го летописца, собирателя старины. Он с 6 класса учил Яна. Рабочий кабинет с

письменным столом, заваленным вырезками из газет; на полках сочинения

Яна Амоса Коменского, Франтишека Палацкого, Карела Гавличека Боровско-

го, Томаша Масарика… Эти книги брал читать маленький Палах. Учитель

немножко ревновал Яна к «Соколу»; подобно другим ученикам, Ян разрывал-

ся между чтением и занятиями в этой физкультурной патриотической орга-

низации, которая еще в ХIХ веке, во времена Австро-Венгерской монархии,

была для чешской молодежи больше, чем место для тренировки мышц, она

была скорее школой, где укрепляют национальный дух. Настоящие чехи все-

гда из «соколов», спортом часто занимались семьями. «Соколами» были все

Палахи: предки Йозефа и Либуше, они сами, оба их сына. Другой страстью

Йозефа и Либуше был любительский театр; сценические площадки есть во

многих деревнях и сегодня. Каждый спектакль – торжество патриотических

чувств.

Ах, как доволен был вшетатский учитель, когда в последнем классе

школы Ян обнаружил интерес к русско-чешским отношениям в ХI веке, к

начальным временам добрососедства, когда русские и чехи говорили на од-

ном славянском языке, не нуждаясь в переводчиках. Русские тогда звались

полянами, потому что, по В.О.Ключевскому, обитали в полях, земли Чешской

короны и российские соприкасались, а Великий князь Ярослав Мудрый и

чешский Болеслав ощущали себя соседями. Несимпатичен из русских импе-

раторов Яну Палаху был только Николай I, неуверенный в себе и боявшийся

за свою корону, когда народы окраин пытались сбросить с себя унижен-

ность. На его совести разгром польского восстания 1830 года, венгерской ре-

волюции 1848-го, – этого Яну было достаточно, чтобы невзлюбить тирана.

Интерес к восточным соседям сохранялся у Яна и в университетские

годы. В составе студенческих строительных отрядов он дважды бывал в Со-

ветском Союзе. Последний раз – в летние месяцы 1968 года. У него там оста-

валось много друзей. Их сверстников потрясенный Ян увидит в Праге – на