Я это все почти забыл... Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году

Шинкарев Леонид Иосифович

книги.

И новость № 4: (самая радостная): я дождался исполнения своего старого же-

лания: когда ты приедешь в Прагу , найдешь свою комнату На Мичанке, жить будешь

с нами. Получишь свой ключ от дома, значит: у меня и со мной будешь дома. Ленька,

милый, старайся, чтобы это было скоро… 6

Письмо

в Иркутск (27 февраля 1976 г.)

Ленька, друг мой дорогой, что с тобою делается, что я уже сто лет от тебя не

получил ни строчки? Может быть, что ты стал крупным, выдающимся и успешным

писателем и путешественником и что ты шатаешься где-то на другой стороне

земного шара, или на другом конце своей любимой Сибири и что у тебя нет ни време-

ни, ни пишущей машинки, и дружеской совести самой по себе не хватает. Но преду-

преждаю тебя: быть путешественником и писателем, это очень опасная профессия.

Лучше готовиться уже, предварительно, к судьбе деда. Ищи по иркутским паркам

самые уютные уголки, где бы не только с внуками, но тоже с одним старым почти

забытым другом из Чехословакии вместе согревали бы старые кости на весеннем

солнце и вспоминали совместные путешествия по Сибири. Между прочим, книжка

твоя знаменитая, необычная, шинкаревская. Значит, она заполнена и знанием, и лю-

бовью 7 .

К сожалению, сейчас я уже читаю очень мало. Есть особые трудности с глаза-

ми, надеюсь, что только временные. Печень меня тоже наказывает за грехи про-

шлых времен.

Сын женился год тому назад. Живет счастливо со своей женой у меня На Ми-

чанце. Собственными руками я ему создал квартиру на с.-з. стороне дома. И Ганночке

я построил уютное гнездо в помещении, где раньше были мои архивы. Ты хорошо зна-

ешь эти комнаты с окнами в сад. Но дело движется очень медленно, печень не позво-

ляет быстрее. Конечно, средств не хватает, чтобы кто-то сделал всю эту работу

для меня и позволил мне делать свое собственное дело, значит – писать.

Но это очень долгий разговор. Продолжать можно, только когда ты снова

по-

явишься у меня в Праге. На этот раз и всегда в будущем – ты будешь спать и жить

вместе со мной На Мичанце. Я уже успел создать здесь для Мирка маленькую, уют-

ную комнатку с шкафом, кроватью и рабочим столом. Похожая находится для меня

у него в Готвальдове. Мы снова бываем вместе часто.

Ленька, дорогой, надо только добавить, что все-таки уже у нас довольно

большое дело готово и мы оба с Мирком уверены, что наши рукописи дождутся пуб-

ликации. Друзья – и не только друзья – которые читали наши последние два тома,

уверяют нас в том, что такие книги нельзя не публиковать. Поживем, увидим.

Основное, что мы, несмотря на обстоятельства, все-таки пишем. Мало, но

пишем. И кроме того, нам очень хочется повидаться с тобою, посидеть, поговорить

и даже помолчать вместе. Приезжай, по возможности с женой. Тысячи советских

граждан ездят постоянно в отпуск в ЧССР, в Карловы Вары и в другие места. Уже

пора, чтобы ты тоже получил такой отпуск. Приезжай! Приезжай! Крепко тебе

жму руку… 8

Письмо в Улан-Батор (14 января 1979 г.)

…Наверно, уже давно пора повидаться, посидеть, поговорить, даже рюмку

вкусного винца вместе выпить. Сколько лет я тебя не видел? Кажется, сто.

Давно уже ничего не читал и не слышал о тебе, о Неле, о Галке. Куда же тебя

выслали, к черту на кулички! Да ведь ты сибиряк, твои реки Ангара, Лена, Енисей,

твой город Иркутск, допустим Чита, Хабаровск, но куда же ты суешься на юг, к мон-

голам? 9

О себе лучше не говорить. Ты, впрочем, хорошо знаешь и положение и условия.

Можно только добавить, что я в течение последних лет прошел через 8 (восемь)

операций, что на мне разрезали и пошили что угодно. Но все-таки жив. Между про-

чим, снова вижу хорошо, мои плохие очные линзы (испорченные катарактой) выреза-