Я хочу быть твоей единственной
Шрифт:
– Здравствуйте, - говорим одновременно.
– Здравствуйте, - отвечают они.
Быстро проходим мимо них, стараясь сдержать смех. Утыкаюсь носом в плечо Фархата и тихонько хихикаю, представляя, что они о нас подумали. Смешно и грешно.
Оказавшись в квартире, быстро скидываем верхнюю одежду и обувь и вновь стремимся друг к другу. Оба на грани. Так, будто у нас стол лет не было секса. Хотя только был этим утром очень нежный и неспешный. Пока не восстановлюсь, только так.
За окном пасмурно. Зимой начинает темнеть уже в четыре тридцать. И в этих завораживающих холодных сумерках мой любимый человек спешит
Фархат склоняется надо мной и беру его лицо в ладони, глажу и тянусь за поцелуем. Несмотря на то, что мы пришли с улицы, у него горячее тело, которое и меня согревает и будоражит. Он прикусывает нижнюю губу, плывет по подбородку, к шее, затем к ключицам и, наконец, к груди. Но когда его пальцы проникают туда, где всё уже донельзя раскалено, я сжимаю край подушки и запрокидываю голову, ловя ртом воздух. И одно только “да” протяжно вылетает из меня и растворяется.
– Ну и у кого теперь сильные руки?
– спрашивает с напускной строгостью, продолжает ласкать.
– У тебя. Конечно, у тебя…самые сильные руки - задыхаюсь от нехватки кислорода, неописуемого удовольствия и счастья.
– Всё, малыш. Завтра заявление подадим. До Нового года распишут.
– Как скажешь. Ох….
Глава 42. За тебя
Фархат
– Знаю, ты не хочешь идти, но она была на открытии моего ресторана, и я должна вернуть ей должок, - тараторит Сая, вдевая в уши серьги с жемчугом.
– Ничего страшного. Пару часов переживу.
Я сижу уже совершенно одетый и готовый выходить, а она все еще стоит перед зеркалом в черном нижнем белье и дразнит меня всем своим видом. Держусь, как могу. Шумно выдыхаю. Кладу ногу на ногу и утыкаюсь в телефон, но мало что могу разобрать в тексте об очередном скачке доллара, который пробил историческую отметку. Да пошло оно все…
Отложив телефон на столик рядом с креслом, подношу кулак к горлу и смотрю…
Наблюдать за тем, как собирается твоя любимая женщина - особый вид мазохизма. Сая еще не совсем восстановилась, рука до сих пор болит и не все синяки на лице рассосались. Но она чем-то их маскирует, и они почти незаметны для меня. Стоя перед зеркалом она наносит макияж, проходится кисточкой по ресницам, делая их объемнее. Мне нравится наблюдать за тем, как она при это поджимает нижнюю губу. Потом наносит румяна, помаду, духи. Все движения изящные и плавные; в ней столько грации, что просто дух захватывает от ее красоты, этой пышной, непослушной копны, которые она расчесывает и убирает на одну сторон, этих блестящих, полных жизни и энергии глаз. Я знаю, как пахнут ее волосы и какая на вкус ее кожа. Каждую родинку на теле знаю, каждый маленький шрам, который она теперь считает изъяном, готов зацеловать. Потому что я люблю ее…нет, не безумно, ведь я вполне вменяем. Я люблю ее сильно и безгранично. И это взаимно.
Когда Сая уходит в гардеробную, я снова беру в руки телефон в надежде дочитать многострадальную статью. Дойдя до середины, слышу, что вышла. Поднимаю глаза и чуть не задыхаюсь от удара под дых. Я так привык видеть ее домашней, а сейчас передо мной стоит королева.
– Фарочка, застегни, пожалуйста, - встает спиной рядом с креслом и ждёт.
На ней длинное черное платье с длинными рукавами. Нарядное, но закрытое, потому что она не хочет никому показывать последствий той аварии. Медлю. Протягиваю руку и не спеша прохожусь тыльной стороной ладони по спине, от области между лопаток до поясницы. Слышу, как сбивается ее дыхание - значит, нравится.
– Платье, Фархат.
– Платье, я помню, - тяну бегунок вверх и думаю о том, как вечером потяну его вниз, сниму с нее этот кусок ткани и возьму здесь, в этой самой комнате. А вообще никуда бы я не тащился на ночь глядя, а сидел бы дома, как и положено скучному человеку моего возраста.
Сая оборачивается, обнимает меня за шею и целует, оставляя на моих губах вкус ее помады.
– Я знаю, о чем ты думаешь, - ее шепот не только ласкает мой слух, но и приводит всё мое мужское в состояние боевой готовности.
– Я тоже очень хочу, но давай я покажусь там для галочки и мы сбежим.
– Мне нравится этот план, госпожа Валиева.
– Я еще Дулатова.
– Осталось 13 дней и ты станешь Валиевой.
– Дулатовой-Валиевой.
Так и есть. Оказалось, что сейчас не нужно ждать месяц, чтобы вас расписали. Все происходит через 15 дней после подачи заявления. К моему удивлению, Сая решила взять двойную фамилию, несмотря на то, что после этого ей придется переделывать кучу документов. Объяснила Сая это тем, что у отца нет сыновей и продолжателей рода Дулатовых, поэтому она оставит ее, но в то же время станет Валиевой ради меня. На том и остановились.
В новый ресторан приезжаем аккурат к торжественному открытию. Встречаем много общих знакомых, но в какой-то момент я замечаю косые взгляды в нашу сторону. Беру Саю под руку, показывая тем самым, что ее есть, кому защитить. Найти того, кто распустил о нас слухи, я так и не смог. Концы, как говорится, в воду. Наведался как-то к бывшей, но она так меня испугалась, что интуиция мне подсказала - это явно не она.
– Фара! Фара!
– ищу глазами того, кто зовет и, наконец, вижу еще одну женщину из своего прошлого, с которой, как ни странно, поддерживаю дружескую связь.
– Джамиля. Даниал, - здороваюсь с ними, когда они подходят ближе.
Джамиля - популярная телеведущая, ее муж - совладелец строительной компании. Последние несколько месяцев он хромает и ходит с тростью - еще одна жертва ДТП.
– Как мы рады тебя видеть, Фархат!
– Джама улыбается и переводит взгляд на Саю.
– Это она, да? Твоя невеста?
– Да, - киваю.
– Моя Сая.
– Здравствуйте, Сая. Очень рада познакомиться. Фархат рассказывал про вас. Я так рада, что вы у него есть.
– А как я рад, - добавляет ее муж.
– Спасибо, - Сая слегка ошарашена их словами, но улыбается.
– А я вас знаю. Вы же ведущая, Джамиля Ибрагимова?
– Да, - улыбается она.
– Фар, ну я не ожидала тебя увидеть. Ты же не любишь местные тусовки.
– Я ради нее, - накрываю ладонь Саи своей.
– Она тоже ресторатор.
– Я тоже не люблю, меня жена заставила, - добавляет Даниал.
Через пять минут Джамиля с Саей отделяются и уходят искать хозяйку, а мы прибиваемся к стае мужиков, которым все происходящее не очень-то интересно, но приходится терпеть.