Я хочу быть твоей единственной

Султан Лия

– Всё будет хорошо. Вы из одного теста, она просто так не сдастся, как и ты.

– Я уже на всё готов, только бы моя девочка вернулась ко мне, - голос Дулатова надтреснутый и слабый. Я впервые увидел его таким сломленным и уязвимым. Да что он? Я сам по-прежнему растерян и раздавлен, хоть и пытаюсь держаться и мыслить здраво.

– Конечно, вернется. Она сильная девочка, она справится. Но и тебе надо пересмотреть многое, жаным. Если это любовь, ты должен ее принять, - тихо говорит ему супруга.
– Фархат кажется, очень серьезно настроен. Видно, что он любит Саю.

“Конечно,

люблю. Так, как никого никогда не любил. И не знаю, чем я на старость лет заслужил ее любовь?
– подумал я и продолжал стоять на месте”.

– О, это, кажется, Даночка звонит, - сказала Мира.
– Да, Дана? Мы с папой еще в больнице. Новостей пока нет.

Выхожу из-за угла и ловлю на себе косой взгляд Дулатова. Не сказав ни слова, сажусь напротив и кладу стакан с кофе рядом. Жена Ансара разговаривала по телефону с сестрой Саи, но увидев меня, встала и пошла в сторону лифта. Я быстро посмотрел ей вслед, а когда повернул голову, поймал на себе суровый взор Ансара. Но я не из пугливых и тоже уставился на него. Так и сидели, сверлили друг друга тяжелыми взглядами, пока я первым не начал разговор.

– Неделю назад я сделал Сае предложение. Она согласилась. Мы хотели все рассказать в этот ее приезд.

– Я в курсе, - ответил он и скрестил руки на груди.
– Сая мне сказала.

Расставив ноги шире, кладу на них локти и скрещиваю пальцы замок.

– Хочу, чтобы ты знал, Ансар Идрисович, - заявляю уверенно, - я люблю твою дочь. Никогда не обижу и сделаю все, чтобы она была счастлива.

– Знаешь, Фархат Файзуллаевич, на что я злюсь больше всего?
– он проходит ладонью по седой бороде.
– Не на разницу возрасте и не на то, что из-за тебя она, возможно, откажется от своих целей. Я зол, очень зол из-за того, что о моей дочери поползли разные нехорошие слухи.

– Здесь мы с тобой совпадаем, Ансар Идрисович, - проговариваю, насупив брови.
– Но не надо было верить слухам. Надо было верить дочери.

Дулатов промолчал, но насупился и покраснел от моей наглости.

– В любом случае, я сделаю все для Саи. Начну с того, что найду гада, который ее подрезал.

– Нужны будут еще люди, ресурсы, скажи, - твердо заявил он.

Молча киваю, сажусь ровно и прислоняюсь к спинке скамьи. Проходит еще немного времени и задумчивый Дулатов внезапно говорит:

– За младшую я никогда так не переживал, как за старшую. Дана всегда бы спокойной и покладистой. А Сая с детства ураган. Когда она родилась, я уже более или мене что-то начал, а потом рэкет. Пришлось прятать ее и жену. Винил себя в том, что не могу обеспечить безопасность своей семье. Помню, уходил от них и не знал, доживу ли до вечера. Она тогда спала в обнимку со своей любимой одноглазой куклой и я смотрел на нее спящую и обещал, что у нее все будет и ее никто не обидит.

Я слушаю, не перебивая, а Ансар замолкает, тяжело вздыхает и смотрит в ту сторону, куда ушла его Мира. Я только сейчас заметил, что ее давно нет.

– В последний раз я испугался за ее здоровье, когда умерла моя жена Марьям, - продолжил он.
– Приехал домой, как только мне сообщили. Полиция собиралась забирать ее на вскрытие,

а Сая, ей тогда было чуть больше двадцати, начала кричать, чтобы ее не забирали, цеплялась за руку матери, нам пришлось ее оттаскивать. У нее был сильный шок. После приехала скорая и сделала ей укол, после которого она обмякла и заснула. Я сидел у ее кровати и не знал, что делать, потому что весь мир для меня тогда рухнул.

К горлу подкатил ком, который тяжело было сглотнуть. Вспомнил, как Сая рассказывала мне об этом утром после нашей первой ночи. Ее образ навсегда высечен на сердце. От первой встречи, когда я обалдел от ее синих глаз и наглости, до последней, когда на парковке аэропорта я крепко держал ее за руку, а она просила отпустить, потому что ей надо было на регистрацию.

– Если ты любишь ее, я не буду препятствовать, - неожиданно заявил Дулатов.
– Не хочу быть врагом собственной дочери. Я люблю ее. Все, что я делал в этой жизни, я делал для нее и ее сестры. Но если обидишь…

– Не обижу, - на этот раз жестко обрываю его.
– Она для меня всё.

Глухой стук каблуков заставляет нас обоих повернуть головы. По коридору шла Мира, а рядом с ней вышагивал высокий мужчина в хирургическом костюме. Он был заметно вымотан, на ходу снял шапочку и положил ее в карман штанов. Мы с Дулатовым одновременно поднялись и когда он дошел на нас, по очереди пожали ему руку.

– Все прошло хорошо, - уверил хирург.
– Клиническая картина у нас следующая: сотрясение мозга тяжелой степени, к счастью без трещин и проломов. Основной удар пришелся на правую сторону и тут у нас перелом ключицы. Провели остеосинтез, то есть скрепили кость металлической конструкцией. Ну и ушибы, ссадины, порезы осколками стекла. И тем не менее, девушке очень повезло. Можно сказать, в рубашке родилась, потому что если бы врезалась с водительской стороны, то исход был бы иной - такие случаи в моей практике тоже были. На данный момент состояние пациентки средней тяжести. Пока в реанимации.

– Спасибо вам, Евгений Антонович, - поблагодарила Мира.

– Спасибо, - повторил я, - Что-нибудь требуется?

– Нет, ничего. В последующем понадобится реабилитация, но об этом я позже расскажу. В любом случае сегодня-завтра Сая пробудет в реанимации.

Жива. Самое главное, что она жива. Эта мысль пульсирует в висках, звонко звенит в ушах и заставляет, наконец, сердце успокоиться.

Глава 39. Я буду рядом

Сая

В горле саднит от трубки, которую недавно вытащили. Голова все еще кружится, и я чувствую, как правую сторону лица как-то болезненно тянет. Хочу прикоснуться к ней пальцами, но не могу поднять руку. Стараюсь ею пошевелить, но она не слушается, и я начинаю паниковать. Страшно паниковать.

– Тише, тише, ну чего ты разволновалась?
– надо мной склоняется женщина средних лет в голубой маске.

– Ру-ка, - тяну я тихо, не в силах сказать что-то еще.

– Рука? Потерпи, жаным, скоро заработает, - медсестра гладит меня по плечу и улыбается глазами.