Я хочу быть твоей единственной
Шрифт:
– А мы уже познакомились, - Марочка расправляет плечи и улыбается, как девчонка.
– Так, я что-то не поняла, -прищурившись смотрю то на Фарочку, то на Марочку.
– Тут против меня коалиция образовалась?
– Союз, - уточнила бабуля, подняв на уровень глаз указательный палец.
– Я не буду вам мешать, общайтесь, - Фархат вновь погладил меня по голове, поцеловал в висок и вышел в коридор, а Акмарал, которая наблюдала за нами, посмотрела на меня с улыбкой и внезапно сказала:
– Хороший мальчик.
– Мальчик?
– поперхнулась я.
–
– Я же говорю: хороший мальчик, - подмигивает мне Марочка.
– Что, и тебя не смущает, что этот мальчик старше меня на 16 лет?
– Нет, - загадочно улыбается она.
– А должно?
Протягиваю руку и сжимаю ее морщинистую, но по-прежнему мягкую ладонь.
– Я тебя обожаю, Марочка.
– Ешь, - смеется ажека и кивает на недоеденный пирожок.
Глава 41. Самые сильные руки
За несколько дней до Нового годаа
Сая
Фархат все-таки добился своего. Я не только переехала к нему, но и начала управлять бизнесом удаленно. Права, это временно и я все-таки надеюсь вернуться в столицу в январе. А еще он обещал, что первую половину следующего года мы проведем там вместе, потому что его планы все-таки воплотятся в жизнь.
Но пока я руковожу всем из Алматы, не выпускаю из рук телефон в течение всего дня, а в свободное время езжу с водителем на реабилитацию. В первые дни было сложно и больно поднимать руки и крутить ими. Я невероятно злилась, потому что никогда не чувствовала себя такой беспомощной, но постепенно, раз за разом все начало получаться. Синяки с лица почти сошли, а то, что пока еще не рассосалось я обильно мажу кремом и замазываю тоналкой, когда куда-то выхожу.
Реабилитолога посоветовал сам хирург и я понимаю, почему. Крупный, высокий, жилистый мужчина примерно моего возраста несмотря на устрашающий вид на самом деле очень понимающий. Не спешит, не ругает, дает время отдохнуть. А еще часто хвалит за хорошую физическую форму и растяжку. Спасибо, пилатесу.
– Ложимся на спину, - велит Ерлан.
– Чуть ниже спускайся, Сая. Ага, вот так. Поднимай правую ногу.
Моя реабилитация включает работу не только с руками, но и со всем телом. Он просит меня согнуть ногу в колене и кладет ладонь на чашечку. Другой касается щиколотки и командует:
– Носок от себя! Пробуем сопротивляться.
В этот момент дверь в спортзал открывается и мы с Ерланом одновременно смотрим на нее. На пороге стоит Фархат в костюме. Черное пальто висит на локте. Когда я замечаю перемену в его взгляде, то понимаю, что рука тренера до сих пор лежит на моей ноге и это очень не нравится Фаре. Так, что у него, похоже, сейчас дым из ушей повалит.
– Закройте, пожалуйста, дверь, - попросил Ерлан, не особо обращая внимание на моего Отелло.
– Ерлан, это мой жених, - оправдываюсь я и вдруг слышу, как Фархат действительно вышел.
– А…Все равно посторонним
Не пойму, что вызывает у него такую реакцию. Что у меня седой жених, или что он смотрел на него как на врага народа?
Переодевшись, выхожу на улицу и с радостью обнаруживаю, что идет снег. Такой красивый и волшебный, как с открытки. Ищу глазами Фархата и вижу, что он стоит у машины, спиной ко мне и говорит по телефону. Решаю подшутить над ним, подкрадываюсь сзади и закрываю глаза ладошками.
– Да, хорошо. Слушай, я перезвоню, - говорит он собеседнику и накрывает одну ладонь пальцами.
Так и стоим несколько секунд под пушистым декабрьским снегом. Тепло его рук согревает, я прижимаюсь щекой к его спине и просто молчу.
Фархат опускает мои ладони и целует их по очереди, а после поворачивается ко мне и басит строго:
– Без шапки. В такой холод.
– Ой, - морщу нос, на который упала снежинка.
– Ты сам без шапки.
– Я - мужчина, я крепкий. А мне потом лечить не только твой перелом, но и простуду. В машину. Быстро.
Рявкнул, так рявкнул. Злится чего-то. Хотя,что гадать. Я знаю, почему он такой.
– Фар, а ты что такой грозный?
– подкалываю его, когда он заводит машину.
– И почему меня встречаешь ты, а не Алибек?
– Алибека я отпустил до завтра. Хотел сделать как лучше, а получилось, как всегда, - он выворачивает руль и выезжает с парковки.
– Фарочка, - зову его тихонько.
– Ты ревнуешь?
Он делает вид, что следит за дорогой, но я все считываю по тому, как беззвучно двигаются его губы и трепещут крылья носа.
– Ревнуешь, значит, - протягиваю руку и поглаживаю его по затылку так, как ему нравится. Обычно, это действует на него также, как почесывание за ухом на котов.
– Мне не понравилось, как он, - прочищает горло, - тебя трогал.
– Он проверял мои рефлексы.
– У него слишком длинные руки.
– И сильные тоже, - ляпнула я, а он тут же метнул на меня гневный взгляд и я прикусила язык.
– Кто-то своей провокацией опять нарывается, - рычит он и как только загорается зеленый, давит на газ. А меня его реакция только веселит и сердце будто вприпрыжку скачет. Потому что я знаю, что он сделает, когда мы приедем домой.
Начинаем еще в лифте. Он меня целует так сильно и стремительно, что я чуть не падаю, но прислоняюсь спиной к зеркальной стене кабины. Низ живота приятно тянет, а сладкая пульсация посылает сигнал наверх о полной боевой готовности. Отлепившись от него, выдыхаю и шепчу:
– Душ?
– Скользко и травмоопасно.
– Стол? Подоконник?
– Пока не восстановишься, никаких твердых поверхностей, - проговаривает в губы.
– Тогда старая добрая кровать.
Створки разъезжаются, но мы не успеваем встать смирно, и ловим на себе удивленные взгляды супружеской пары преклонного возраста, которые живут на нашей площадке. Аташка какой-то заслуженный академик, а его жена когда-то работала в Правительстве.