Везло по мелочами поздно или раното деньги получал,то заживала рана.По мелочам везло,счастливилось, бывало.Но мировое злоросло, не убывало.Выигрывался день,проигрывалась вечность,а тлен и дребеденьприобретали вещность,и чепуха росла,и ерунда мужала —до мирового зла,до мирового жала.Зарок, что с детства дал,мог вызвать только жалость:в сраженьях побеждал,но войны продолжались.Наверное, не мнедостанется удачав той
победить войнеи ту решать задачу.
«Что-то дробно звенит в телефоне…»
Что-то дробно звенит в телефоне:то ли техника, то ли политика.Также долг подключался ко мне.То в долге, а то и в законе,перечитанном по листику,то — в четырехлетней войне.Долг — наверно, от слова «долго» —долог, истов, прям, остер,как сектант такого толка,что за веру идет на костер.Долг. Звуки похожи на гонг.На звонок сухой, короткий.А висит на тебе колодкой.Почему? Не возьму я в толк.Долг в меня, наверное, вложен,вставлен, как позвоночный столб.Неужели он ложен, ложен,мой долг,этот долг?
«Не сказав хоть „здравствуй“…»
Не сказав хоть «здравствуй»,смотря под ноги,взимает государствосвои налоги.И общество все топчется,а не наоборот.Наверное, не хочетсяему идти вперед.
«По производству валовому…»
По производству валовомуу нас второе место в мире.Зато без треску или звону,а точно, дважды два четыре,нигде себе не видим равныхмы по продукции терпенья,как будто в поднебесных странахучились ангельскому пенью.Как скучно в поднебесных странах!Холодновато, пустовато,и с ангелами там на равныхлетают молний киловатты.Но не у молний, у эфираучились вялому уменью.И на чемпионате мирапо категории терпеньямы первые. Все призовыеместа за нашею страною.И даже тучи грозовыенас огибают стороною.
«Никоторого самотека!..»
Никоторого самотека!Начинается суматоха.В этом хаосе есть закон.Есть порядок в этом борделе.В самом деле, на самом делеон действительно нам знаком.Паникуется, как положено,разворовывают, как велят,обижают, но по-хорошему,потому что потом — простят.И не озаренность наивная,не догадки о том о сем,а договоренность взаимнаявсех со всеми,всех обо всем.
«Я в ваших хороводах отплясал…»
Я в ваших хороводах отплясал.Я в ваших водоемах откупался.Наверно, полужизнью откупалсяза то, что в это дело я влезал.Я был в игре. Теперь я вне игры.Теперь я ваши разгадал кроссворды.Я требую раскола и разводаи права удирать в тартарары.
«Исключите нас из правила…»
Исключите нас из правила.Прежде нас оно устраивало,но теперь уже давноразонравилось оно.Исключите нас из списка.В сущности, это описка —то, что в списках мы стоим.Больше это не таим.И сымите нас с довольствия,хоть большое удовольствиедо сих пор еще покаполучаем от пайка.
«Игра не согласна…»
Игра не согласна,чтоб я соблюдал ее правила.Она меня властнои вразумляла и правила.Она меня жестков свои вовлекала делаи мучила шерстку,когда против шерстки вела.Но все перепробы,повторные экспериментымертвы,
аки гробы,вонючи же, как экскременты.Судьба — словно дышло.Игра — забирает всего,и, значит, не вышло,не вышло совсем ничего.Разумная твердость —не вышла, не вышла, не вышла.Законная гордость —не вышла, не вышла, не вышла.Не вышел проценттолстокожести необходимой.Я — интеллигенттонкокожий и победимый.А как помогали,учили охотно всему!Теперь под ногамивертеться совсем ни к чему.И бросив дела,я поспешно иду со двора,иду от стола,где еще протекает игра.
Ремонт пути
Электричка стала. Сколькобудет длиться эта стойка?Сколько поезд простоит?Что еще нам предстоит?Я устал душой и телом.Есть хочу и спать хочу.Но с азартом оголтелымвзоры вкруг себя мечу.Любопытство меня гложет:сколько поезд простоит?Сколько это длиться может?Что еще нам предстоит?Все вокруг застыли словно:есть хотят и спать хотят,но замшелые, как бревна,связываться не хотят.Очи долу опускает,упадает голова,та, в которой возникаютэти самые слова.
«Психология перекрестка…»
Психология перекрестка:нерешительные богатыриговорят: «Давай, посмотри!»В надписи, составленной хлестко,указания нет. Намек,адресованный поколеньям, —неразборчив. Он намокмелким дождиком тысячелетним.Куда хочешь, туда и едь,то есть, в общем, ехать некуда.Размышлять в то же время некогдаи не будет времени впредь.Куда хочешь, а я не ведаю.Я не знаю, куда хочу.Все же шпорю коня.Все же еду яи в какую-то пропасть лечу.Эта пропасть так глубока,что, покуда вниз лечу я,обдеру, конечно, бока,но пойму, куда же хочу я.
Где лучше всего мыслить
Мыслить лучше всего в тупике.В переулке уже немного погромче,площадь же, гомоня и пророча,и фиксируя на пустяке,и навязывая устремления,заглушает ваше мышление.Мыслить лучше в темном углу.Если в нем хоть свечу поставить,мыслить сразу труднее станет:отвлекаешься на игруколебания светотении на пламени переплетенье.Мыслить лучше всего на летув бездну, без надежд на спасенье.Пролетаешь сквозь темноту,но отчаянье и убыстреньеобостряет твои мозгив этой мгле, где не видно ни зги.
Десятилетье Двадцатого съезда,ставшего личной моей судьбой,праздную наедине с собой.Все-таки был ты. Тебя провели.Меж Девятнадцатым и Двадцать первым —громом с неба, ударом по нервам,восстановлением ленинских норми возвращеньем истории в книги,съезд, возгласивший великие сдвиги!Все-таки был ты. И я исходилиз твоих прений, докладов, решенийдля своих личных побед и свершений.Ныне, когда поняли все,что из истории, словно из песни,слово — не выкинь, хоть лопни и тресни,я утверждаю: все же ты был,в самом конце зимы, у истока,в самом начале весеннего срока.Все же ты был.