Я к тебе (не) вернусь

Эндри Полина

Рука так и чешется прикоснуться. В какой-то момент это желание становится настолько невозможным, что я не в силах ему противостоять.

Медленно наклоняюсь к её плечу и ещё медленнее касаюсь губами. Сдержать рваный вздох не получается.

— Прости, любимая, — выдыхаю тихим шепотом ей в кожу, а словно ножом рассекают мою. Тяжело глотаю и закрываю глаза, максимально тихо шепча в ее кожу: — Прости меня. Обещаю, я сделаю всё, чтобы ты простила.

Втягиваю запах ее кожи и пропадаю. Она, словно нежная роза,

так же одуряюще и вкусно пахнет. Оставляю еще один невесомый поцелуй и слышу тихий неровный писк, заставляющий замереть. Я напрягаю все мышцы тела и с осторожностью приподнимаю взгляд, но тут же расслабляюсь.

Она все так же спит.

Медленно выдыхаю и тянусь, аккуратно убирая с её щеки упавшую прядь волос. Не сдерживаюсь, провожу пальцем по нежной щеке. Она издает ещё один сонный звук и коротко ерзает, издавая длинный выдох. Я сглатываю и замираю, но спустя секунду ее тело вновь обмякает и расслабляется, вновь погружаясь в глубокое сонное дыхание.

Кадык дёргается сам по себе. Чувство неизбежности давит на глотку, словно острый конец камня.

Я бы все отдал, чтобы остаться здесь, с ней.

Сейчас она откроет глаза и улыбнется, протянет ко мне руки и позволит поцеловать. Затем игриво раздвинет ноги, приглашая, и мы вновь сольемся в одно целое. Я бы любил ее до самого утра. Она бы стонала и просила остановиться, утопая в бессчисленных оргазмах, а я брал ее снова и снова.

Но правда в том, что это невозможно. Я не могу отделаться от клейма, которое сам же поставил, навязав ей слепое доверие.

Погружаюсь в кромешную тишину, даю себе время собрать мысли. Они, словно огнедышащий триголовый змей, заключают в огненный круг и держат в заложниках. Жалят огнем со всех сторон, но не убивают.

Щелчок происходит быстрее, чем кажется. Форма, снаряжение и тяжёлые берцы. На все меньше минуты. Этому быстро учишься.

Возле двери останавливаюсь, рука замирает на ручке. Оглядываюсь последний раз. Из колыбельной доносится сладкое сопение, Эвелин все в том же положении, ее грудь равномерно вздымается.

Сжимаю челюсть почти до хруста и обрываюсь, решительно дотягиваясь до ручки двери. Пора.

Эвелин

В ночной тише щелчок двери обманчиво мягкий и тихий.

Я резко разлепляю глаза и утыкаюсь в одну точку. Дыхание ускоряет грудную клетку, сердце учащает биение. Пошевелиться не могу.

По щекам беззвучно стекают слёзы.

Я все слышала.

Размытый взор растворяет разум в ночной глади. Плечо горит от поцелуя, словно от выжженого клейма.

Что же ты с собой делаешь, Раян? С нами?

Отлепляю лицо от подушки и опираюсь ладошкой, смотрю в дверь. Взгляд гипнотизирует ее, сердце разгоняется в опасной скорости. Тело решает быстрее меня, кровь гоняет по венам, пульс решительно стучит.

Как выбираюсь из кровати, не осознаю.

Но едва оказавшись в коридоре, я встречаю Мелиссу. Она сонно трёт глаза и моргает, стоя на пороге с раскрытой гостевой спальни.

— Эвелин? — зовёт так наивно по-детски. — Мне показалось, или Раян куда-то ушел?

Я рьяно качаю головой и с бешеной скоростью подлетаю к ней. Словно одержимая, хватаю ее за руки и сжимаю, получая испуганное оханье. Некогда. Некогда думать.

— Мелисса, послушай, — хриплю, едва не задыхаясь в душащем горло адреналине. — Мне нужно, чтобы ты присмотрела за Мией.

Ее глаза увеличиваются.

— Прямо сейчас?

— Пожалуйста, я потом все объясню, — рьяно обещаю, впиваясь в неё по-настоящему безумным взглядом. — Пожалуйста, Мелисса. Пожалуйста.

Она расширяет глаза ещё больше, отображая в них бушующую смесь страха, любопытства и вопросов. Кажется, вот-вот все это выплеснется наружу, но в последний момент словно нажимается кнопка "стоп".

— Хорошо, — сдержанно кивает, а я сильнее сжимаю ее руки, сдерживая свой порыв обнять и расцеловать ее.

Мия коротко хнычет, и Мелисса едва уловимо сглатывает, с маленькой опаской глядя на меня. Я киваю и спустя мгновение медленно соскальзываю по ее рукам своими, отпуская. Опомнившись, выдавливаю улыбку, пытаясь сгладить выражение лица до самого спокойного. Высвободив свои ладошки, Мелисса ещё секунду пронзительно смотрит на меня, после чего сдвигается в сторону нашей с Раяном спальни, хоть и Мия больше не выдает звуки.

Едва дверь за ней защелкивается, я стрелой лечу к выходу. Забываю обо всем на свете, даже состояние Мелиссы эгоистично отталкиваю в сторону.

Потом. Всё потом.

Хватаю свою пару ключей с комода и обуваюсь в первую попавшуюся обувь.

Сердце колотится, словно на вылет, ноги дрожат в предвкушении.

Толкаю дверь и словно сумасшедшая вылетаю наружу, чувствуя, как дыхание в ту же секунду проваливается куда-то вниз. Передо мной абсолютно пустое пространство. Я не успела.

То, что больше всего поражает меня это тишина. Тишина такая густая, что я почти чувствую, как она прижимается к моей коже. Все выглядит так же, тот же участок, здание, но все вдруг кажется другим, неправильным. Как будто даже дом знает, что происходит.

Движение периферийным зрением заставляет меня обратить внимание на одинокий мерцающий уличный фонарь. Кругом ни единой живой души, по дороге даже не проезжают машины. Вот что значит жить на окраине города.

Свет от фонаря частично падает на заднюю часть дома и меня интуитивно тянет туда. Словно на минном поле осторожно сдвигаюсь и крадусь к углу. Касаюсь ладошками кирпичного фасада и выглядываю из-за стены. Мой пульс словно в один миг притихает вместе с дыханием, ноги наливаются свинцовым напряжением.