Я не прощаюсь
Шрифт:
– Может, эти деревья где-то в другом месте пригодятся?
Инсон засмеялась:
– Очень сомневаюсь.
У Инсон была манера передавать свои эмоции в едва ли заметной перемене в смехе. Когда ей было весело или смешно, то, естественно, смеялась она искренне и шутливо, но другое дело, когда она смеялась перед тем, как отказать в чём-то или выразить несогласие, при этом не желая ссориться.
– Прости меня, Инсон, – снова извинилась я, – но нам правда лучше забросить эту затею.
Уже без смеха серьёзным тоном Инсон спросила:
– А ты не передумаешь?
– Нет, не передумаю.
Мне
– Это моя вина. Я всё неправильно поняла.
Те несколько секунд, пока Инсон молчала, тянулись целую вечность. Разорвав тишину, она ответила:
– Ничего страшного, я всё сделаю.
– Нет, Инсон, не нужно, – пыталась я её отговорить, но она, словно великодушно отвечая на извинения, сказала: «Да нет, всё в порядке». Почему-то её голос звучал так, будто она пыталась успокоить меня, а не себя: «Всё в порядке, Кёнха, не беспокойся».
Три минуты прошло, снова – будоражащий скрежет открывающейся алюминиевой коробочки медсестры. Я столкнулась взглядом с ней, и будто оправдываясь, она сказала:
– Ваша подруга большая молодец, очень крепко держится.
Не реагируя на её слова, Инсон медленно протянула медсестре свою правую руку. Покрытый кровью бинт выглядел засохшим. А медсестра с утра вообще меняла его? У неё ведь постоянно кровь течёт…
– Так и все врачи, и все медсёстры говорят – вы очень хорошо справляетесь.
Пока две иглы вонзались и выходили из пальцев Инсон, она молча смотрела в окно. Маленькие, но полные влаги снежинки, падая вниз, чертили изящные вертикали.
– Какой-то странный он – снег, – сказала Инсон и, не дожидаясь ответа, добавила: – Откуда он вообще берётся?
Словно она с самого начала адресовала это не мне, а кому-то другому – где-то за окном – Инсон заговорила шёпотом:
Когда я очнулась в грузовике,
Я почувствовала вопиющую боль, пронизывающую мои пальцы.
До этого такую боль мне не приходилось даже представлять.
И даже теперь, испытав её, мне сложно её описать.
Я не могла понять, сколько прошло времени,
Кто и куда меня вёз.
Единственное, что мне было понятно – это то, что мы проезжали Халласан [16] , потому что по дороге нас постоянно окружали деревья [17] .
16
Самая высокая гора в центре острова Чеджудо.
17
В Корее практически все горы, за исключением некоторых скалистых или самых высоких, и сопки покрыты лесным покровом. Иероглифически для леса и гор даже используется одно и то же слово – «сан».
Посреди
Боль была такая дикая, что мне казалось, я потеряю сознание, и в тот момент я почему-то вспомнила о твоей книге.
И я подумала о людях из книги… Или даже, скорее, о людях, которые действительно там были и это пережили.
Нет, не только там, я подумала обо всех людях, коих настигла похожая участь.
Люди, в которых стреляли,
Избивали дубинами, резали ножами,
Люди, которые умирали.
Какая у них была боль?
Сравнится ли моя боль с той?
Той болью, которую испытывали те, кому отрывали части тела до смерти.
Тогда я осознала, что всё это время Инсон думала обо мне. Точнее, о нашей задумке. Даже не так – о тех чёрных брёвнах из моего сна четырёхлетней давности. О той книге, которую я написала, вдохновляясь тем сном.
А дальше я поняла кое-что ещё более страшное, и у меня в миг перехватило дыхание. Ещё прошлым летом Инсон сказала, что она нашла деревья, что она высушила более сотни брёвен, что с осени она их вырезала, пытаясь придать им форму сгорбившихся людей.
Неужели она потеряла фаланги из-за этого?
Я не могла убежать от этих мыслей и всё-таки спросила:
«Слушай, помнишь, я сказала тебе забыть о той нашей затее? Ты случайно не этим занималась, когда пальцы порезала?»
Мне хотелось сказать ей: «Я же чётко сказала, что не нужно продолжать, зачем ты занималась этим одна?» – но я не могла. Мне не нужно было предлагать ей заняться этим. Мне не стоило рассказывать ей о сне, который я сама не могла понять. Я не должна была её в это втягивать.
– Кёнха, это неважно.
Инсон, понимая, что я буду извиняться, сожалеть и винить себя, словно пытаясь меня остановить, сразу же после своего терпкого ответа поспешно добавила – и уже не шёпотом, словно она у моего уха, а ясно и в полный голос, спонтанно превозмогая всю боль:
– Я позвала тебя сегодня сюда не из-за этого. Я хотела кое о чём тебя попросить.
Её сверкающие, исполненные жизни глаза приковали меня к месту – я ждала её просьбы.
Снегопад
Сначала я подумала, что это были птицы – куча обляпанных белыми перьями птиц, двигающихся в мою сторону с горизонта.
Но я ошибалась – это шквал ветра взъерошил облака над далёким морем, и падающие снежинки заблестели солнечным светом, сочившимся сквозь образовавшиеся в них щёлочки. Отражавшиеся от воды лучи освещали их с противоположной стороны, создавая иллюзию пролетающих над морем птиц в форме длинного лучезарного пояса.