Я не свидетель
Шрифт:
– Иван, это Левин. Чем занят?
– Телик смотрю.
– Кино?
– Да.
– О врачах?
– Да.
– А мы ведь "скорую" не проверили.
– В каком смысле?
– не понял Михальченко.
– Тюнен. Гостиницы, больницы, морги - проверили. А если он жил где-нибудь на частной квартире? Каназов написал: тяжелая форма диабета, инсулинозависимый. Что если приступ со смертельным исходом, да еще на частной квартире? Дальше фантазируй, что могло последовать.
–
– С утра. Будь здоров.
– Опустив трубку, Левин сел спокойно досматривать фильм, скептически трезво подумав при этом: "А может все это чушь, что я сейчас нагородил, и зря помешал Михальченко наслаждаться фильмом?!."
Так закончился день.
22
К полудню следующего дня Михальченко имел уже данные о человеке, сдавшем билет Тюнена в кассу аэропорта: Касперский Зиновий Данилович, тридцать седьмого года рождения, водитель из 2-го таксопарка.
– Надо с ним повидаться, - сказал Левин.
– У тебя кто-нибудь есть там?
– Я ведь опер, Ефим Захарович, с таксистами приходилось дружить, - он взялся за телефон.
Глядя на веселое возбуждение Михальченко, Левин усмешливо подумал: "Почуял, раздразнило ему нюх, вцепился".
– Вячеслав Ильич? Здравствуйте! Михальченко... Тот самый... Как жизнь? Сочувствую...
– выстреливал словами Михальченко.
– Дело у меня небольшое: Зиновий Данилович Касперский работает у вас?.. Что за мужик? Так... Так... Нет, просто повидать его надо... Можно у меня: улица Коцюбинского, пять. Там вывеска "Сыскное бюро "След"... Буду ждать... Спасибо...
– Ну что?
– спросил Левин.
– С кем ты говорил?
– С главным инженером. Характеризует Касперского хорошо. Двадцать восемь лет за рулем. Семья. Дети, внуки. Сегодня он после ночной смены. Завтра пришлет его к нам... Ладно, я поехал на станцию "скорой"...
Главврач станции скорой помощи внимательно слушал Михальченко, а тот, излагая свою просьбу, ловил в глазах уставшего седого человека в белом неизмятом халате то ли недоверие, то ли молчаливую жалость к себе: мол, мне еще этого не хватало, когда своих хлопот по уши.
– Я понимаю ваши сомнения, - сказал Михальченко, убирая удостоверение в карман, - с нашей фирмой вы еще дела не имели. Но мы ищем пропавшего без вести старого больного человека! Не запчасть к автомобилю, а человека! Сын страдает. И привело-то нас к вам что? Человек этот болеет тяжелой формой диабета, инсулинозависимый, - чуть-чуть актерствуя, увещевал Михальченко.
– Для этого необходимо поднять кучу документов, - сказал главврач. Нужно время, - неохотно сдавался он и думал: "Черт тебя принес! А вдруг вызов действительно был, и бригада что-то нахомутала?"
– Конечно, конечно, - соглашался Михальченко.
–
– Ну хорошо, соглашаясь, вздохнул главврач.
– Оставьте свой телефон, я позвоню, если что-нибудь найдем.
"Фиг ты позвонишь. Растянешь эту резину на месяц, а еще удобней скажешь, что ничего не обнаружили", - подумал Михальченко и сказал, цепляясь за эту уступку:
– Лучше я завтра сам заеду. Вы можете позвонить, а меня на месте как раз и нет, куда-нибудь вызовут на происшествие.
– У вас и происшествия бывают?
– Сколько угодно, - соврал Михальченко.
– Значит, я завтра заскочу где-нибуль после обеда. Спасибо большое, доктор. Не буду больше вас задерживать, - он торопливо сунул главврачу пятерню на прощание, но тут же ринулся вперед: - А может я сяду вместе с вашим сотрудником и помогу, чтоб и ему легче, и нам быстрее? Мы с ним эти талоны быстренько обработаем. Думаю, так лучше всего будет, - словно добивая еще торчавший гвоздь в доску, сказал Михальченко.
– Ну хорошо, - окончательно сдался главврач.
– Когда вы хотите заняться этим?
– Да хоть сейчас.
– Идемте.
Уже ближе к концу рабочего дня, как снег на голову, на Левина свалился Александр Тюнен.
– Ну что?
– с порога спросил он.
Пришлось отчитываться, как ковырять больной зуб:
– Отец ваш был в Старорецке. Это почти установлено. Но в Энбекталды не улетел, хотя должен был. Семнадцатого апреля. Отыскался паспорт. Принес один человек, подобрал в роще под кустом. Проверили мы больницы, гостиницы, морг. Нигде никаких следов.
– Плохо ищете, - мрачнея, грубовато прокомментировал Тюнен.
– Я бы не сказал, - сдерживаясь, ответил Левин.
– Нашли мы и его давнего знакомого, некого Иегупова, с которым ваш отец состоял в переписке. Но тот говорит, что отец ваш у него не появлялся, - Левин почему-то решил не показывать письмо Тюнена-старшего, адресованное Иегупову.
– Что же он, испарился?
– Не думаю.
– А что вы думаете?
– Продолжаем искать.
– Живого или уже мертвого?
– жестко спросил Тюнен.
– Все может быть, - так же жестко ответил Левин, выдвинул ящик стола, достал папку, извлек из нее фотографии и протянул Тюнену: - Посмотрите.
Тот недолго разглядывал фотографию, бросил на стол:
– Что это за допотопная реликвия, и какое она имеет отношение ко мне?
– Может, тут ваш прадед или дед, или какой-нибудь дальний родственник?
– Дед мой умер в тридцатых годах, задолго до моего появления на свет, - Тюнен опять взял фотографию и стал присматриваться.
– Где вы ее раздобыли?