Я никогда не была спокойна
Шрифт:
Подрывной штаб большевиков располагается в Роршахе. Здесь в октябре – ноябре 1918 года проходят тайные встречи, на которых присутствует Балабанова, пожелавшая увидеться со своими дорогими итальянскими товарищами. Службы сообщают: «Балабанова скоро въедет в Италию в мужской одежде по фальшивому паспорту. Поскольку ее рост составляет 1,50 м, на границе отдали распоряжение, чтобы все лица (независимо от национальности), прибывающие в Королевство, имеющие рост около 1,50 м, подвергались особому осмотру, если их личности неизвестны»[427]. Также указываются возможные фамилии в ее поддельном паспорте: Балди или Балаби.
Анжелика уже предвкушает возвращение в Италию. Ей уже чудится аромат любимой страны. Однажды вечером, сумев оторваться от секретных агентов, она погружается
Этот сон заканчивается печально. В восемь утра 8 ноября 1918 года ей звонят из российского посольства в Берне и сообщают, что она выслана из Швейцарии и должна покинуть страну до 13 часов того же дня. И вместе с ней – все сотрудники посольства Советской Республики. На высылке настаивает и итальянское правительство, которое требует арестовать русскую революционерку и выдать римским властям. Ей предъявлен ордер на арест от 25 мая 1915 года от имени Судебного исполнителя города Турина за участие в подстрекательстве к преступлению. Кампания против «большевистских агентов» достигла апогея. Швейцарские города находятся в осадном положении, на улицах полно военных: начинается всеобщая забастовка железнодорожников. Как русские могут уехать из Швейцарии? Правительство организовало автомобильный конвой, который должен выехать из Берна в строжайшей тайне. Надо избежать распространения этой новости: она может еще больше взбудоражить рабочих. Балабанова не успевает забрать личные вещи, которые оставила в Цюрихе.
Уехать без единой книги, без ничего, в страну, отрезанную от мира, где всего не хватает! Приехать в Россию в начале зимы в осенней одежде![428]
Швейцарская полиция обыскивает чемоданы, которые Анжелика оставила в Народном доме в Цюрихе и находит тот мужской костюм, в котором она должна была пересечь вожделенную итальянскую границу.
Наступает день отъезда. У входа в российское посольство кучка людей дожидается, когда выйдут большевики с семьями. Они выходят, среди них и Анжелика, она идет рядом с бледным и больным Берзином, главой дипломатической делегации. Но провожают их вовсе не рабочие, а антикоммунисты, французские офицеры, находящиеся на лечении со своими супругами, и сотрудники французского посольства. Сыплются оскорбления, кто-то плюет им вслед; главным образом достается Балабановой, ее сразу узнают, на нее указывают пальцем, ее окружают. Какая-то женщина пытается ударить ее зонтиком, дети начинают плакать, лошади офицеров пугаются. Анжелика отделяется от группы и выходит к толпе: «Да, это я, Анжелика Балабанова. Чего вы хотите?» Люди окружают ее, она падает и теряет сознание. Когда она приходит в себя, она лежит на скамейке на железнодорожном вокзале с кровоточащей рукой. Она просит солдата купить ей бинты, но офицер приказывает не двигаться и обещает стрелять, если Балабанова попытается уйти. Через несколько минут ее сажают в одну из машин вместе с другими русскими.
Путешествие длится двадцать шесть часов, в двух небольших городах поезд делает остановки, люди встречают военных аплодисментами, благодарят их за «освобождение от большевистских бандитов». Но куда же везут этих «зверей коммунистов»? Им ничего не объясняют. Есть одно действительно опасное направление – Франция: там их могут расстрелять. В конце концов большевиков передают немецким властям, это происходит в день перемирия, когда Германия проиграла войну. Для изгнанников складывается весьма опасная ситуация, а между тем они находятся под арестом и не знают, что происходит в эти дни.
Несколько подразделений морского флота Германии бунтуют, народные ополчения вблизи столицы поднимают восстание; по всей стране формируются советы рабочих и солдат по российскому образцу; Берлин парализован забастовками и митингами. 8 ноября кайзер Вильгельм II отрекается от престола, и империя Гогенцоллернов прекращает существование. В этой взрывоопасной ситуации во главе нового правительства становится правый
Балабанова, которую сначала охраняли швейцарцы, а затем немцы, ничего не знает о «Ноябрьской революции». Только во время стоянки в пути ей становится известно, что война закончилась и Германия стоит на пороге государственного переворота. Однако умеренные социал-демократы очень сильны, а ее друг Либкнехт далеко не Ленин: его никто не поддерживает, на собрании Советов рабочих и солдат, где его прерывают, освистывают и где ему угрожают оружием, он остается в меньшинстве. Несмотря на все это, 9 ноября 1918 года Либкнехт с балкона императорского дворца объявляет о создании Советской Республики. Всего в нескольких сотнях метров оттуда, несколькими часами ранее, социал-демократы Фридрих Эберт и Филипп Шайдеманн, возглавляющие легитимное правительство, тоже сделали заявление. В ту ночь генерал Вильгельм Гронер звонит Эберту и предлагает «вооруженную помощь» для подавления коммунистического восстания. На следующий день Эберта избирают президентом Совета народных комиссаров, состоящего в основном из умеренных социал-демократов СДПГ.
Это подтверждает догадки Анжелики: в Германии преобладает реформизм как террористическая реакция против всего, что связано с ленинизмом. И конечно, она не может представить себе, что произойдет через два месяца, в январе 1919 года: Розу Люксембург и Карла Либкнехта убьют сторонники войны при пособничестве социалистического правительства Эберта. Их убьют, а трупы выбросят в Шпре, реку, протекающую через Берлин.
Глава восемнадцатая
Первый секретарь Коммунистического интернационала
На российской границе Балабанова узнает, что подъезжает поезд Иоффе со 186 сотрудниками посольства. Все они высланы из Германии за финансирование коммунистического заговора. Их сажают в один поезд, и они вместе доезжают до Москвы. На дворе зима. Дома не отапливаются, даже тот, что выделили Балабановой, Иоффе и бывшему послу в Швейцарии Берзину. Их поместили в большой, роскошный дом, экспроприированный правительством.
Как только я вошла в него, я сразу смутно ощутила, что мне знакома эта безвкусица. Все в доме мне казалось холодным и унылым как мраморная лестница и дешевая скульптура «под Микеланджело», стоявшая в вестибюле. На следующее утро за завтраком, когда я спросила официанта, кому принадлежал этот дом, его ответ подтвердил мое смутное впечатление. Этот дом принадлежал очень состоятельной семье, в которую, женившись, вошел один из моих братьев. Я решила немедленно уехать из этого дома. Несколько дней спустя я переехала в один из номеров в гостинице «Националь», которые в то время отводились для членов правительства и тех, кто все свое время отдавал работе в Советах[429].
Холод и голод мучили Анжелику. Ей пришлось оставить в Цюрихе свое пальто и шерстяную одежду. Когда Ленин увидел ее почти оледеневшей, он приказал предоставить в ее распоряжение меховой склад. Она выбрала самую простую шубу, но кладовщик упросил ее взять мех потеплее. Голодная и слабая, она подолгу оставалась в постели. Если она находила в себе силы встать, она отправлялась на заводы, убеждать рабочих потерпеть, объясняя, что во всем виноваты капиталисты, которые морят голодом славный русский народ, но скоро рабочим на помощь придет мировая революция.
Однажды ее приглашают выступить перед офицерами Красной армии. В конце митинга она не может встать на ноги из-за спазмов в животе. Два молодых офицера берут ее под руки и несут в столовую. Наконец-то еда. И это, должно быть, очень хорошая еда, ведь солдаты, защищающие революцию, получают самую лучшую пищу. Но на тарелке с темной кашей, которую приносят именитой гостье, образовалась корочка льда.
– Товарищи, я чувствую себя слишком счастливой, слишком взволнованной этим собранием, чтобы есть сейчас, – сказала я.