Чтение онлайн

на главную - закладки

Жанры

Я никогда не была спокойна
Шрифт:

Когда мы ехали назад в гостиницу, молодой офицер, сопровождавший меня, неожиданно повернулся ко мне и сказал:

– Вы так убедительно говорили о грядущей мировой революции. Мы верим, что она придет. Но будут ли наши руководители с нами, чтобы приветствовать ее, когда она свершится? Некоторые из них уже старые. Другие изнурены работой и голодом.

Я знала, что эта последняя фраза подразумевала меня.

– Почему вы такой пессимист? – спросила я его.

– Революция не заставит себя долго ждать, и появятся новые вожди.

– Вы так долго не сможете: вы слишком много работаете и ничего не едите. Товарищ Балабанова, следите за собой, ешьте. Вы нам нужны. Не оставляйте нас[430].

И в самом деле, она уже не может выдерживать такой ритм. Ей нужна какая-то постоянная работа и возможность отдыхать. Она спрашивает комиссара юстиции, может ли сотрудничать с ним: ей поручают работать в Комиссариате

религии. Но надолго она там не остается. Она не самый подходящий человек для решения вопроса о возвращении колоколов, увезенных в Москву во время войны (их забрали у немцев, которые собирались переплавить их в оружие). Но это был интересный опыт, позволивший ей узнать смекалку и глубокий здравый смысл российских крестьян – верные своим религиозным традициям, они приезжают в столицу, чтобы забрать обратно колокола своих церквей под самыми ничтожными предлогами: «У нас в деревне много старух, которые до сих пор занимаются такими вещами…» Или еще: «Мы, конечно, могли бы подождать, но как быть в случае пожара или какой другой нужды? Как поднять тревогу?[431] Однако вскоре она получит в Москве работу более сложную и ответственную.

1919 год стал поворотным в ее личной жизни. С назначением ее секретарем Коммунистического Интернационала, Балабанова получает доступ в некоторые кабинеты Кремля. Именно в некоторые, а не во все, потому что еще есть кабинеты Ленина, Троцкого, Чичерина, Зиновьева и Радека, где разрабатываются международные стратегические планы, о которых Анжелике не сообщают.

В год «военного коммунизма» население доведено до отчаяния, Россия оказалась в полной изоляции, белые наступают со всех сторон. Адмирал Колчак движется из Сибири и доходит до Волги; генерал Деникин занял Орел и идет на Москву; генерал Юденич подходит к Петрограду – он уже в нескольких километрах. Кажется, для большевиков все потеряно. В этом же году в берлинском восстании убиты Люксембург и Либкнехт. Анжелика испытывает невыносимую боль из-за гибели близких друзей, вместе с которыми она пережила самые яркие годы учебы в университете и свой международный «дебют». Казнь спартаковских лидеров свидетельствует о провале революции в Германии, и становится ясно, что Россия осталась в одиночестве, отрезанная от мира «санитарным кордоном». Все границы закрыты. Зарубежные газеты поступают в Москву нерегулярно или не поступают вовсе. Работы Ленина полны жалоб на невозможность получать точную и свежую информацию о том, что происходит в мире[432]. Не удерживает власть даже единственное успешное коммунистическое восстание – восстание Белы Куна, оно капитулирует через 133 дня. Однако большевики обладают сверхчеловеческой решимостью сопротивляться.

Более того, у них есть гений Троцкого. К концу 1919 года Лев Давидович Бронштейн добился своих первых побед. В этот страшный год Ленину нужно было придумать какой-то политический ход, который позволил бы ему выйти из изоляции и показать, что у самого безумного эксперимента, поставленного социалистическим лагерем, все еще есть сторонники. Так родилась идея Коминтерна. В течение многих лет Ленин выступает за отмежевание от Социалистического интернационала и ратует за превращение Циммервальдского движения в коммунистическую политическую организацию. Новый Интернационал, по сути, должен «символизировать победу Октябрьской революции»: «Предложение никому не известной группы эмигрантов в Швейцарии стало к 1919 году настоятельной потребностью дня[433].

Итак, момент настал. Операция проводится, но это блеф чистой воды. На созванной большевиками конференции тридцать делегатов из тридцати четырех не являются представителями своей нации. Это латыши и литовцы, уже состоящие в российской компартии, в основном бывшие военнопленные, живущие в России и не имеющие связи с родными партиями. Два делегата, прибывшие из Норвегии и Швеции, не представляют никаких коммунистических партий по той простой причине, что в этих странах такие партии никогда не создавались. Двое других – австрийский печатник Карл Штейнгардт и спартакист Гуго Эберлейн: первый выступает за немедленное создание Коминтерна, а второй против. По мнению немца, эти тридцать четыре человека, собравшиеся в Кремле, ничего и никого не представляют, у них нет полномочий от их предполагаемых партий. Когда в январе комиссар иностранных дел Чичерин выступал с призывом провести в Москве совещание левых интернационалистов, Люксембург дала Эберлейну точное указание: выступать против создания Коммунистического интернационала, т. к. это преждевременно. «Немецкие коммунисты, слабые и подвергающиеся преследованиям у себя на родине, – пишет английский историк Эдвард Карр, – ясно понимали, что Интернационал, основанный в Москве, при существующих обстоятельствах должен носить исключительно русский характер и иметь русских руководителей: а они хотели бы подождать, пока коммунизм

не получит дальнейшего развития в Германии и Западной Европе»[434]. И вот Эберлейн объясняет раздраженному большевистскому руководству, что он в принципе не против создания Коммунистического интернационала, но лучше отдать инициативу в руки съезда. Заседание, на котором в качестве секретаря Циммервальда присутствует Анжелика Балабанова, затягивается, предложение большевиков, кажется, «обречено на провал»[435]. И вдруг дело принимает неожиданный оборот.

И хотя предложение о том, чтобы считать это собрание символом нового Интернационала, провалилось накануне, одно случайное обстоятельство изменило весь его тон и характер. В самый разгар одного из заседаний на сцене появился бывший австрийский печатник [это был Штейнхардт. – Прим. редактора], который перед возвращением на родину провел несколько месяцев в российской тюрьме. Запыхавшийся, возбужденный, демонстрируя все приметы проделанного опасного путешествия, он попросил дать ему слово и получил его. Он сообщил, что только что возвратился из Западной Европы, и во всех странах, в которых он побывал с тех пор, как покинул Россию, капитализм рушится, массы на грани восстания. В Австрии и Германии революция особенно близка. Везде народные массы восхищает и вдохновляет русская революция, и в приближающемся социальном перевороте они рассчитывают на то, что Москва укажет им путь[436].

Это трюк, поставленный Радеком: он привел Штейнхардта, чтобы оживить аудиторию и устранить все сомнения относительно преждевременного и незаконного рождения Коммунистического интернационала. В Кремлевском зале раздаются аплодисменты: Зиновьев предлагает немедленно поставить на голосование устав Коминтерна. Эберляйн протестует и заявляет, что голосует против. Балабанова воздерживается.

Анжелика и Ленин обмениваются записками.

Ленин. «Почему вы не голосуете? У вас столько полномочий от ИСП, вы читаете “Avanti!” и знаете, что происходит в Италии».

Балабанова. «Нет! Моих полномочий недостаточно, чтобы обязывать Итальянскую партию к такому решительному действию».

Ленин. «Ошибаетесь; даже как секретарь Циммервальдского движения вы имеете право голосовать за ИСП, вы должны…»

Балабанова. «Я не могу этого сделать. У меня нет с ними связи… Мы здесь можем решать, здесь победила революция, мы под защитой Красной армии. Но там, в капиталистических странах, положение совсем другое… какое мы имеем право связывать наших товарищей резолюциями, не дав им возможности обсудить их?»[437]

Ленин в который раз понимает, что Анжелика – не тот человек, которого можно переубедить. Она даже отказывается передать руководителю новообразованного Третьего интернационала документы Циммервальдской комиссии. Просьба изложена в письменном виде Лениным, Троцким, Зиновьевым, Раковским (председатель совнаркома Украины) и швейцарским социалистом Платтеном. Но Анжелика непреклонна. Она отвечает, что знает: движению, секретарем которого она является, больше нет смысла продолжать работу, ведь оно было создано, чтобы протестовать против войны. Но это не дает ей права принимать решения от лица тех циммервальдцев, которые не присутствуют на встрече в Москве, и тех, кто не разделяет ленинскую политику и методы. Большевики считают такую позицию абсурдной и надменной, Анжелика слишком формально подходит к делам и слишком привержена букве закона, к тому же руководствуется чувствами, им же нужны циничные, решительные солдаты, готовые на подкуп и убийство, если потребуется.

Как только заканчиваются праздники, посвященные фарсовому рождению Коминтерна, Анжелика решает немедленно вернуться на Украину, куда ее отправили двумя месяцами ранее на должность комиссара по иностранным делам вместе с болгарином Христианом Раковским. В коридоре Кремля она сталкивается с Троцким. Поздоровавшись, она сообщает, что намерена как можно скорее приступить к работе. Командующий Красной армии удивлен: «Вы что, опять хотите уехать? Разве вы не знаете, что вы будете секретарем Интернационала? Это уже обсудили. Пойдемте со мной к Владимиру Ильичу»[438]. Они идут к Ленину, в один из кремлевских залов: он встречает Анжелику очень тепло. Странно, но о ее неповиновении, кажется, забыли. Балабанова и не догадывается, что здесь есть какой-то скрытый смысл. Анжелика – это возможность заполучить в свои руки все, что своей работой заслужил Циммервальд, его престиж, в том числе у некоммунистических партий и движений. Большевикам нужен презентабельный вид. Анжелика в тот момент этого не понимает. Наоборот, она просит не ограничивать ее одной этой ролью, она больше хочет работать на Украине или продолжать пропаганду в массах. Но Ленин не слышит ее доводов: «Партийная дисциплина, товарищ Балабанова, существует и для вас тоже»[439]. Это решение Центрального комитета.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Социопата 7

Сапфир Олег
7. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
6.22
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 7

Кодекс Крови. Книга ХVIII

Борзых М.
18. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга ХVIII

Страж империи

Буревой Андрей
1. Одержимый
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
9.04
рейтинг книги
Страж империи

Лейтенант. Назад в СССР. Книга 8. Часть 1

Гаусс Максим
8. Второй шанс
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Лейтенант. Назад в СССР. Книга 8. Часть 1

Буря империи

Сай Ярослав
6. Медорфенов
Фантастика:
аниме
фэнтези
фантастика: прочее
эпическая фантастика
5.00
рейтинг книги
Буря империи

Тепла хватит на всех 2

Котов Сергей
2. Миры Пентакля
Фантастика:
научная фантастика
боевая фантастика
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Тепла хватит на всех 2

Барон не играет по правилам

Ренгач Евгений
1. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон не играет по правилам

Убивать чтобы жить 2

Бор Жорж
2. УЧЖ
Фантастика:
героическая фантастика
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Убивать чтобы жить 2

А жизнь так коротка!

Колычев Владимир Григорьевич
Детективы:
криминальные детективы
8.57
рейтинг книги
А жизнь так коротка!

Темный Лекарь

Токсик Саша
1. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь

Идеальный мир для Лекаря 15

Сапфир Олег
15. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 15

Я еще не барон

Дрейк Сириус
1. Дорогой барон!
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я еще не барон

Дракон - не подарок

Суббота Светлана
2. Королевская академия Драко
Фантастика:
фэнтези
6.74
рейтинг книги
Дракон - не подарок

Чехов

Гоблин (MeXXanik)
1. Адвокат Чехов
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чехов