Я просто тебя люблю
Шрифт:
— Дан, она сейчас кусаться начнёт или мне кажется? — поинтересовался наследник престола.
— Арха, на самом деле…
Лорд Харрат хотел взять руку ведуньи, но ладонь она выдернула.
— Нет уж, дай Его Высочеству шанс раз и на всегда растолковать, что я зря губы раскатала! Только пусть сначала объяснит, какую такую выгоду он преследовал, когда неких крылатых на четыре стороны отпускал. С наглядными примерами-то пойму лучше! Ведь я уверена, что жалость, симпатия и другие романтические бредни там совсем ни при чём были.
— Арха! — предостерегающе рыкнул
Одёргивал её хаш-эд абсолютно зря — лекарка и сама уже успокоилась: вытянувшееся закаменевшее лицо кронпринца подействовало лучше всяких окриков и снадобий.
***
Архе начало казаться, что ифоветские невесты никогда не закончатся, и она обречена до свершения Тьмы потеть на подушках, пялясь на худеньких, вполне пропорциональных и пухленьких красавиц. Бледные, смуглые и розовощёкие лица смазались в одно сероватое пятно, густо припорошенное блеском камней. От торжественного речитатива клонило в сон, а плавные движения церемониальных танцев завораживали не хуже дудочки факира.
Даже, кажется, мужчины подустали, на претенденток смотрели без аппетита, больше внимания уделяя поданным фруктам со льдом, чем красавицам. А надувшийся на весь мир кронпринц вроде бы и вовсе заснуть изволил, да и у самой Архи глаза слипались. Потому она едва и не сверзилась с подушек, когда музыка зазвучала. Уж больно неожиданно это произошло: вот только что лишь кузнечики разморено стрекотали, да голоса негромким пчелиным гулом гудели и вдруг нате вам, застонало. Да ещё как противно: с привизгиванием, со срывом на такие запилы, что в зубах ломило — точь-в-точь мающаяся душа во Тьме.
— Ну всё, конец почти, — обрадовался Шай. — Сейчас самых знатных подадут, и можно отчаливать.
— А без музыки их подать никак нельзя? — поинтересовался мигом проснувшийся Адаш.
— Не нравится — заткни уши, — обиделся за родные традиции ифовет. — И слушать тебя никто не просит. Смотри лучше.
А ведунья и без подсказок уже во все глаза таращилась. Подплывающая к ним девушка действительно была хороша и, что самое противное, она прекрасно это осознавала. Потому и смотрела эдак свысока. В смысле, смотрела она только на мужчин, женщин же не замечала с таким мастерством, что Арха мгновенно почувствовала себя проигнорированной, а оттого униженной.
Ну а ещё красотка нацепила на себя очень необычный наряд: полупрозрачный, вроде плащей сагрешей, но золотистый, переливающийся, словно струящийся по телу. И не скрывающий ничего. Наоборот, ифоветка умудрялась выглядеть ещё более голой, чем если бы вышла вообще не прикрытой даже лоскутом.
Демонесса подошла-подплыла к гостям, поклонилась, глядя при этом только на Шая, улыбнулась и…
И то, что Арха поначалу за особо причудливое украшение приняла, приподняло треугольную голову, приоткрыло блеснувшую клыками пасть, высунуло подрагивающий раздвоенный язык, будто дразня.
— Змея, — констатировал Шай, почему-то сбледнув с лица, и нервно облизнулся.
Вероятно, бело-жёлтая, переливающаяся тусклой радугой тварь сочла это за оскорбление и зашипела. Арха, наплевав на приличия, задом сползла с подушек, спрятавшись
— Его зовут Малыш, — томно сообщила красавица, пальцем поглаживая чудовище по тупоносой морде. — Вам не кажется, что он прекрасен?
Ифоветка насмешливо прищурила глаза и приподняла бровь. Одну.
— Не кажется, — пролепетал молодой Шаррах, трудно сглотнув. — В смысле, я уверен, что она… оно… Да, прекрасное… эм… животное. Да.
— Вы не представляете, какие трюки он порой выделывает. Хотите, покажу?
Демонесса по-прежнему просто гладила змею, которой всё происходящее, кажется, категорически не нравилось, но Архе в жесте девицы примерещилось что-то неприличное. Причём настолько, неприличное, что захотелось не просто отвернуться, а ещё и голову под подушку сунуть.
— Я вам верю на слово, — убеждённо отозвался Шай, — наверное, не стоит задерживать остальных.
— Подождут, — категорично заверила красавица.
И вроде бы никакого знака она не подавала, но мелодия заиграла громче, окончательно перестав походить на музыку. А демонесса томно изогнулась, выпростав из-под покрывал голую ногу. Змея потекла по её торсу, удивительно продуманно натягивая ткань в стратегических местах. Обвила бедро, вполне сравнимое с ней объёмами. Блеснув крохотными глазками, просунула голову между ног хозяйки.
Арха не выдержала и отвернулась-таки. Лучше бы она этого не делала. Правильную реакцию на происходящее выдал только Шай. То есть ифовет был уже не бледен, а зелен, на лбу его выступили крапинки пота, а глаза быстро-быстро помаргивали третьим веком. Остальных же демонов красотка с чудовищем, кажется, умудрилась околдовать. Ирраш аж вперёд подался, глаза же у шавера горели, как у кота в темноте. Да что там Ирраш! Адин нервно галстук поправлял, словно собираясь удушиться! Ведунье оставалось только радоваться, что лица Дана она не видит. Ну а напрягшаяся до вздувшихся буграми лопаток спина ни о чём не говорит.
— Хотите погладить Малыша, господин? — с хрипловатым придыханием осведомилась ифоветка. — У него удивительная кожа: гладкая, сухая, прохладная, приятная на ощупь…
— Нет! — пискнул Шай. — Я вам верю!
— А Малыш очень, ну просто очень жаждет познакомиться с вами поближе, — совсем уж на мурлыканье перешла красотка. — Неужели вы откажите ему в такой малости?
Кажется, демонесса, и без того нависающая над сидящим Шаррахом, шагнула вперёд. И Шай с придушенным воплем вскочил, прянул в сторону, щитом выставив перед собой того, кто ближе всего стоял. То есть Ирду.
Сагреша хмуро глянула на ифовета, посмурнела ещё сильнее, набычилась, сложив руки на груди. Хотя, наверное, сделать это ей не просто было.
— Шагай отсюда, — хмуро посоветовала красотке, — и гадину свою не забудь.
— Да кто ты такая?.. — мгновенно растеряв всё своё мурлыканье, рявкнула демонесса, не без труда перекрикивая дикие взвизги музыки.
Странно, но вот Ирду было прекрасно слышно, хотя она даже голос не повышала.
— Тебе объяснить, кто я такая? — глядя исподлобья, поинтересовалась сагреша.