Я с тебя худею
Шрифт:
***
Мы договариваемся встретиться позже и поехать ко мне за Милашем. После стольких часов, проведенных вместе, расставаться совсем не хочется. Как будто чего-то лишаешься, чего-то важного, без чего уже не можешь обойтись. Что будет через пару дней, когда он уедет насовсем?
А говорят привычка формируется за двадцать один день. Ничего подобного! Я привыкла к присутствию Соколова в своей жизни в первые же… минуты.
Думаю о нем, медленно бредя по коридору. После выпускного универ выглядит совсем пустым. Стучусь в аудиторию, но никто не
— Тук-тук? — начинаю думать, что перепутала время или день встречи.
— Вот и вы, Олеся, — звучит бархатистый голос прямо над головой. Я чувствую волну мурашек и не спеша поворачиваюсь.
Аксенов стоит почти вплотную ко мне с чашкой кофе на вынос и смотрит так пронзительно, будто что-то выискивает в моем лице и не находит. Наверное, я впервые смотрю на него, как на обычного человека, а не на божество.
— Может, пройдем в университетский сквер? — он отпивает из стакана и широко улыбается, обнажая ровные, идеальные зубы. — Меньше всего хочется торчать в душной аудитории.
— Ааа… где остальные? — у меня ладони потеют от того, как пристально смотрит на меня преподаватель.
Аксенов оборачивается по сторонам и небрежно пожимает плечами.
— Их здесь нет, — сообщает он, подчеркивая несомненность факта и задирая бровь, как бы спрашивая меня «разве вы имеете что-то против»?
Чувствую себя глупо, загнанной в тупик, в голове рой мыслей и первая из них — я впервые остаюсь с Аксеновым наедине. Еще пару недель назад я бы внутренне ликовала, но теперь не чувствую ничего, кроме смущения. В конце концов, решаю пройтись с преподавателем, чтобы понять свои чувства к нему.
Мы долго гуляем по закрытому ботаническому саду, выходим на улицу к реке, сидим на лавочке и разговариваем о… о том, как Виктор Максимович создавал «Цензоров». Все подробности взлетов и падений, которые мне и так известны, но я слушаю и не перебиваю. Мы не касаемся темы моего обзора и он кажется, даже не собирается обсуждать его. Я не понимаю, зачем я здесь и наконец задаю прямой вопрос Аксенову.
— Я думал, мы могли бы обсудить ваши перспективы в «Цензорах»… — он как будто бы теряется от моего напора и смотрит с искренним удивлением.
— Хорошо, — киваю и поглядываю на часы, — у вас есть какие-то конкретные предложения?
— Что вы скажете о том, чтобы вести отдельную рубрику с обзорами? — наконец выдает он. — Вроде того, что вы написали вчера.
— Это — очень трудоемкая работа… — уверена, что за его предложением стоит тайный подтекст и пока не готова нырять в омут, я вообще не уверена, что получаю удовлетворение от членства в этом элитном клубе снобов и критиков.
— Мы можем перераспределить ваши обязанности и оставить вам только обзоры, если вы боитесь нагрузки, — давит Виктор Максимович, и я конечно понимаю зачем ему это. «Цензорам» необходим глоток свежего воздуха, равно как и мне. Этот разговор каким-то образом начинает давить и душить меня. Дышать становится тяжело, я обмахиваюсь ладонью, желая уйти.
— Я
Мой телефон вибрирует в кармане, сообщая о новых смс, мне не терпится прочитать их. Я уже почти ничего не слушаю из того, что говорит Аксенов, а говорит он много, долго и рассудительно. Подумать только, когда-то я в рот ему заглядывала и могла слушать его часами!
Мы расходимся, я выбегаю на проспект, подальше от универа, по пути открываю телефон.
Мастер Вселенной: Она такая прикольная!
Леша присылает мне фото, сделанное через стекло. В маленькой кроватке лежит что-то, завернутое в комочек из простыней и пеленок. Я с трудом узнаю в нем лицо младенца.
Клюковка22: На кого похожа?
Мастер Вселенной: Орет она пока точь в точь, как мой отец! Очень громко! Даже краснеет при этом прямо как он.
Я улыбаюсь от уха до уха и разглядываю еще одну фотографию малышки, которую счастливый Соколов держит на руках. Почему-то мысли побежали в этом направлении, начали развиваться и привели меня к тому, что Леша мог бы стать отличным отцом… когда-нибудь, в будущем.
Мастер Вселенной: Где ты? Тебя забрать?
Встряхиваю головой, ругая себя за фантазии и быстро отвечаю на сообщение.
Клюковка22: Вышла из универа, гуляю.
Леша перезванивает и выясняет куда подъехать. Мне не терпится поскорей увидеться. И пока я жду Соколова, пишу сообщение подруге.
Я: Я сегодня провела ночь с Соколовым.
Почти сразу раздается звонок. Я знала, что она быстро отреагирует на мою новость.
— Я с дивана упала, Леська, ты серьезно?!
— А почему ты еще на диване, уже давно за полдень.
— Ты тему-то не меняй, дорогая! — ворчит Маруська. — Где чертовы подробности?!
— Не хочу тебя разочаровывать, мы просто всю ночь болтали. Но твоя реакция — это что-то! — хихикаю я.
— Ты меня не провоцируй, Леся, я и отомстить могу…
На фоне звучит голос Безухова и я чувствую радость за подругу и в то же время грусть. Когда Леша уедет, я останусь одна, буду третьим лишним звеном в их компании… Ох, как же я этого не хочу!
Я долго болтаю с подругой и прихожу к месту встречи, где уже стоит припаркованная машина Соколова. Прощаюсь с Маруськой и заглядываю в салон авто, где за рулем сидит Леша и увлеченно рисует. Открываю дверь и сажусь на пассажирское сидение.
— Привет, — с тоской смотрю на его растрепанный, но вдохновленный вид и уже скучаю по этому. — Как ты?
— Придумал концовку «Мастера Вселенной»! — сходу выпаливает он, наклоняется ко мне, целует в губы и снова возвращается к планшету. — Я понял, что он сделает в конце! Он найдет способ спасти Олимпику, и пожертвует собой. Потому что извлечь тело из льда в целости и сохранности можно только с помощью сильной магии, и для этого нужно поместить чье-то тело взамен! И он это сделает ради нее.