Я с тебя худею
Шрифт:
— Ч-что? — голос Соколова срывается на хрип.
Меня моментально сковывает напряжение. Мы с Лешей сидим, ошеломленные от услышанного, а Фил с интересом смотрит на нас и ждет реакции.
— Прикинь, если бы мы тогда не повздорили, и я не получил от тебя по роже, никто бы не заметил эту чертовщину в меня в черепушке. Или заметил, но было бы уже поздно. Не думай, что я полностью пересмотрел свое отношение к тебе или перестал винить тебя во всех своих бедах, а это, поверь, легче, чем признавать собственные ошибки. Но мой мозгоправ настоятельно рекомендует
— Но… — Соколов поворачивается ко мне и смотрит на меня с мольбой, словно я могу помочь подобрать ему нужные слова. — Разве это так работает? Я же… ударил тебя. Хотя не должен был. Я поступил непрофессионально…
— Ну, в общем-то, ты поступил как нормальный пацан, у которого есть яйца! — Фил подъезжает к Леше и несмело хлопает по плечу, заставляя его напрячься еще сильней. — Никто бы не стерпел, когда оскорбляют его любимую девушку. Да, и давай будем честными, я тогда вел себя, как настоящий мудак!
Соколов все еще не в состоянии говорить, только мотает головой, не принимая новый поворот в произошедшей истории.
— Я знал, что ты столько лет мучаешься чувством вины и считал, что ты этого заслуживаешь. А потом, со всеми этими операциями…. — Признается Фил, опуская руки на колени. — Короче, жизнь в Польше и отличный мозгоправ что-то сотворили с моей совестью и я захотел с тобой встретиться.
— С-спасибо.
Голос Леши дрожит, я крепче сжимаю его руку.
— Не то, чтобы я претендую на дружбу, но могу, хотя бы рассчитывать на что-то типа перемирия? — Фил снова улыбается и протягивает Леше руку, а он несмело ее пожимает в ответ.
Парни обмениваются несколькими историями о себе и общих знакомых и скоро прощаются, снова пожав друг другу руки. Я даже замечаю тень улыбки на лице Леши, отчего сама испытываю огромное облегчение.
Мы выходим на улицу, и Соколов садится на подъездные ступеньки. Он роняет голову на руки и зарывается пальцами в густую шевелюру. После минуты колебаний, я сажусь рядом и кладу ему руку на спину.
— Побыть с тобой?
Он кивает и тяжело вздыхает.
— А ты согласишься пойти ко мне?
— Соглашусь. Могу даже остаться до утра.
Соколов поднимает голову и поворачивается ко мне с мрачной усмешкой:
— Что? Я настолько хреново выгляжу?
Я показываю жестом «чуть-чуть» и невинно улыбаюсь.
— Побуду твоим личным надзирателем, как ты и просил.
— Никакого интима, я так понимаю?
— Никакого.
— А хотя бы обнимашки?
— Ладно, обнимашки могу обещать.
Леша улыбается и, замолчав, устремляет взгляд куда-то вперед, погружаясь в задумчивость. Мотает головой, словно до сих пор не может поверить.
— Столько времени… — шепчет он, — столько времени я винил себя в том, что случилось…
— Не жалей о том, что случилось…
– Я и не жалею.
— И о том, что защитил честь любимой девушки. Это был очень мужественный поступок. Хотя, конечно, странно, что Фил опустился до оскорблений собственной сестры…
Хмыкнув, Леша снова таращится на меня и настороженно
— А с чего ты взяла, что мы говорили о Милане?
Я недоуменно хлопаю ресницами, сердце гулко бьется в груди.
— Тогда Фил спровоцировал меня на драку тем, что говорил… о тебе, Ермакова.
Глава 23. Отношения Шредингера
Ну, окей. Допустим. С талией все понятно, она не спешит возвращаться, доказывая очевидную истину — чудес не бывает. За короткий срок, (который мне между прочим кажется уже вечностью) из объемов на убыль пошли только щеки и сиськи. Гляжу в зеркало в ванной с досадой и возмущаюсь про себя: «Эй, подружки, вы-то куда?». Ленивая желейная сволочь — мой живот — смотрит на меня в отражении и даже не извиняется: «Подумаешь, уступил дамам уйти первыми. Чего паниковать-то?».
«У меня, между прочим, что-то вроде личной жизни наклевывается, нафиг ты мне сдался? Верни сиськи!»
Ловлю себя на мысли, что это крайняя степень шизофрении — разговаривать с собственными частями тела в отражении. С тоской смотрю на футболку Соколова в руках, которую он мне любезно предложил. Мой ненормальный мозг едва не отключился от ужаса, представив, что я могу не влезть в его вещь. Вот это будет конфуз! Хотя, конечно, я преувеличиваю и точно знаю, что ниже его роста и в объемах меньше с его-то широченными плечами…
Что же тогда пугает меня до дрожи в коленях? А то, что я впервые остаюсь на ночь у парня. Нет, у меня были нелепые попытки завязать отношения на первых курсах универа. Разовый секс после вечеринок я тоже практиковала, до тех пор, пока мои размеры плавно не пошли вширь, самооценка — вниз, а подобные «свидания» вовсе не сошли на нет. Или, возможно, все то же, но в другой последовательности…
Но, черт меня дери, я ни разу не оставалась на ночь у парня, да еще и полная стольких неопределенностей. Во-первых, я не знала хочу ли я вообще интима. Да еще и с Соколовым. И это (жирным подчеркиванием) — во-вторых! В-третьих, даже если все пойдет не по плану, каков бы он не был там наверху, у нас все-равно нет будущего. Так что этот шаг одновременно и выведет нас на новый уровень и в то же время ничего не изменит. Соколов уедет, а он четко дал понять, что не приемлет отношений на расстоянии.
Что ж, вот она я — в ванной Соколова. Говорю сама с собой, много думаю, но ровным счетом ничего не делаю и продолжаю стоять около зеркала и пялиться на свое отражение.
В растрепанных чувствах принимаю душ, мою голову Лешиным шампунем (теперь я пахну, как он), тщательно сушу волосы, и не раздумывая завязываю высокий хвост. Разворачиваю футболку и вижу принт Тома и Джерри. Моя старая футболка, которую я носила еще в школе. Что за…?
— Леш, это даже немного крипово… — выхожу из его ванной комнаты и как только он оборачивается и ловит меня взглядом, я жестом показываю на себя в своей старой школьной футболке. — Откуда она у тебя? Я думала, я навсегда ее потеряла!