Я сделаю это для тебя
Шрифт:
— Черт! Я надеялся, что найдется свидетель и мы сможем опознать его до начала следующего выпуска! — взорвался Эрик. — Вчера наш рейтинг составил тридцать процентов. Мы почти «сделали» «Франс-2». Если не дадим новой информации, рискуем все потерять!
— Мне не нравится такая постановка вопроса, — возразил Шарль. — Соревнование роли не играет. Мы преуспеем, если чисто сделаем свою работу. Мы информационщики, а не актеры.
— Вот именно, — проворчал Сюма. — Мы должны держать руку на пульсе. Быть первыми.
— Будем. В любом случае, если похитители
— Понятия не имею. И это меня интригует.
— Думаю, они сделали ставку на аутсайдера, — предположила Изабель. — Считали, что мы быстрее отреагируем.
— Тогда они отослали бы дискету и послание на канал, а не персонально Эрику.
— Эрик — лицо информации на канале. Личного интереса у него нет. Да и прошлое против него, — высказалась главный редактор.
— То есть? — агрессивным тоном спросил Сюма, задетый ее замечанием.
— Не сердись, но несколько лет назад ты освещал дело о захвате заложников и открыто высказывался против исламистов.
— Ты ничего не поняла! Я излагал информацию объективно. Зачем ворошить старые дела?
— Не заводись, Эрик! — возмутилась Изабель. — Ты прекрасно знаешь, что я права! Это стоило тебе работы!
— Я не завожусь, но, если кое-кто и представил дело в подобном свете, это не значит, что все так и было. Я сам решил уйти. Не выдержал напряжения и…
— Прекратите заниматься ерундой! — рявкнул Шарль, стукнув кулаком по столу. — Не важно, как и почему. Все это дела давно минувших дней. Сейчас значение имеет только бездомный.
Эрик и Изабель стиснули зубы и переглянулись, с трудом сдерживая бешенство. Зазвонил мобильный главного редактора, и она отошла, чтобы ответить.
Шарль подмигнул Сюма, давая понять, что он на его стороне. Эрик налил себе кофе и подошел к окну с видом на Сену. Его гнев не утихал. Он знал, что Изабель права, вот и злился. Почему исламисты выбрали его, ведь в прошлом он так резко выступал против них?
Изабель закончила разговор и вернулась к коллегам.
— Это был пресс-секретарь министра внутренних дел, — с радостной улыбкой сообщила она.
— Высказал недовольство? — поинтересовался Шарль.
— Вовсе нет! Он был скорее… понимающим и примирительным.
— И?
— И следующий выпуск наделает шума, поскольку министр внутренних дел намерен нанести нам визит. Он даст эксклюзивное интервью!
Жан лежал на кровати и рассматривал свою новую камеру. Его левая рука была прикована наручником к батарее. На голых каменных стенах тут и там проступила плесень. Он оглядел свою одежду: грязь успела высохнуть — значит, с момента его падения в воду прошло уже несколько часов. Все тело было в синяках и кровоподтеках.
Он почувствовал усталость. Бой с похитителями оказался неравным.
Но сражение с собой и абстинентным синдромом было еще более жестоким. Самые тяжелые
Сейчас в его жизни есть эти люди, умственная пытка, борьба с абстиненцией, страхом и смертью. Но ему необходимо переключиться, начать снова думать о своей жизни. Не позволить этим варварам взять над ним верх.
Он должен сражаться.
Не для того чтобы жить, или не только для того, а затем, чтобы взять верх над врагами.
Бежать? Возможно.
Последний бой.
Потом он примет решение.
Смерть или жизнь? Он сам сделает выбор.
Выпуск новостей закончился.
Эрик подошел к министру.
— Благодарю за приглашение, — произнес чиновник, пожимая ведущему руку.
Эрик с трудом сдержал улыбку. Тем не менее некоторые слова следовало произнести.
— Что скажете о моем выступлении? — доверительным тоном поинтересовался политик, взяв под руку журналиста, чтобы отвести его в сторонку от инженеров, сворачивавших технику на площадке.
— Оно было безупречным. Вы взяли тот самый твердый тон, которого ждут от вас французы.
Министр задумчиво кивнул.
— Это дело, как вы, конечно, поняли, пришлось очень некстати. До президентских выборов меньше года.
Беседа принимала деликатный оборот. Эрик нахмурился и сосредоточил все свое внимание на опасном разговоре.
— Вы опытный человек, месье Сюма. Вам известно, что некоторые ситуации чреваты явными рисками, другие — скрытыми, но не менее опасными.
«Ага, — подумал журналист, — сейчас начнет угрожать».
Министр взглянул ему прямо в глаза:
— Насколько мне известно, вы сами несколько лет назад стали заложником ситуации, неверно оценив риски.
Эрик остался невозмутимым. Он ничем не выдал своих эмоций. Находящиеся при власти люди судят о собеседниках по умению держать себя в руках.
— Полагаю, второй прокол окажется для тебя фатальным.
Эрик задержал дыхание, чтобы лицо не выдало его возбуждения. В неожиданном переходе на «ты» было слащавое приглашение к сотрудничеству, чреватое неприкрытым предостережением. Опыт телевизионщика позволил ему сохранить полную невозмутимость. Он даже позволил себе намек на улыбку. Министр оценил решимость и выдержку собеседника. Дай Эрик слабину, ему пришлось бы приложить массу усилий, чтобы вернуть должное уважение со стороны политика.