Я сделаю это для тебя
Шрифт:
Но теперь, кроме Анри, с порталом была ещё Жанетта. Оторва Жанетта, которую хлебом не корми — дай поприключаться. И попортить кровь кое-кому из Национального собрания.
Я решилась поговорить с ней августовским вечером. Если по календарю за пределами Лимея — то вовсе даже не августовским, там это был какой-то день месяца фруктидора.
— Скажите, Жанна, что вы думаете о возможности добыть денег на наши здешние развлечения? — спросила я прямо.
— Много ли тех денег?
— Достаточно, я думаю.
— И где же находится это благословенное место? — усмехнулась она недоверчиво.
— Это мой дом в столице. Он законсервирован магически, стоит под хорошим заклятьем, и мне говорили, что это заклятье не смогли преодолеть.
— Да, такое возможно. Где находится дом? — тут же клюнула она.
— Улица Сен-Мадлен.
— Неподалёку от дворца, да… Во дворце сейчас заседают какие-то ошметья их бестолкового правительства, слишком близко. Но… много денег, да?
— Да, — я в душе не ведала, сколько там чего, но нужно же стоять до конца?
И ясен пень, я всё им не отдам. Потому что когда станет совсем плохо, я стукну ночью Анри по его упертой голове, открою портал и утащу его в Поворотницу. Не знаю, как я это сделаю, но как-то сделаю. Туда же Шарлотту с детьми, может, её бить по голове и не придётся. А Максимилиана — так вполне. И Жанетту эту — тоже, но сначала надо как-то добыть сюда её девчонок и её братьев. Ладно, добудем денег, начнём искать союзников. Это ж я, можно сказать, предательство задумала, самое настоящее. И когда оно случится, нам всем нужно будет на что-то жить. И поэтому я не отдам им деньги, не отдам. И бриллиантами разбрасываться пора прекращать.
Но вслух я, конечно, не сказала ничего подобного.
— Там могут быть и драгоценности. Бриллианты, так сказать, для диктатуры пролетариата. То есть, простите, для реставрации монархии.
— Да, это полезно. Я уже продала все свои, фамильные мы решили не трогать, они под заклятьем в подвале Саважа.
— И это правильно. Хаос не вечен, и вашим детям, и детям ваших братьев нужно будет на что-то жить.
Она отмахнулась — ну да, ну да. Живём моментом.
— Так, если дом, как вы говорите, под заклятьем, то как вы думаете попасть внутрь? Мы просто не увидим его, как сейчас его не видят простецы.
— Мы спросим знающих магов.
Жанетта согласилась, и я попросила Мари разыскать Дуню и Асканио. На них свалилось какое-то невероятное количество целительских процедур, при том, что Асканио сам ещё не до конца вылечил хромую левую ногу. Но они не роптали, и ещё привлекали к своим делам Меланью, и вроде бы кого-то ещё из молодёжи. Нет, у Анри имелась пара или даже тройка армейских целителей, но — их отчётливо недоставало.
— Госпожа Жанна, вы так и не долечили ожог, — Асканио впился в неё глазами, как увидел.
—
Он бесцеремонно развязал завязки её манжеты и обнажил руку, и показал нам всем свежий ожог — хозный такой, диаметром сантиметра три.
— Это откуда? — не поняла я.
— Да вчера ходили в разведку, — пожала та плечами.
— Пренебрежительное отношение к своему здоровью для мага может оказаться смертельным. Для боевого мага — особенно, — непререкаемо произнёс маг.
— Кто бы говорил, господин Асканио, — хмыкнула Дуня, входя.
Дальше Жанне лечили ожог, потом пили вино, а мы с ней рассказывали им о нашем плане, предварительно заставив пообещать, что о нём не расскажут более никому.
— Я вижу единственный способ попасть в тот дом, чтобы снаружи было незаметно — порталом прямо внутрь. Но сдаётся мне, госпожа Женевьев не сможет это сделать, — он не сводил с меня взгляда.
— Не смогу, — подтвердила я.
— И госпожа Мари не сможет тоже.
— Не сможет.
— Есть ли у нас хоть один маг, который мог бывать внутри? — он внимательно оглядел нас.
Призванная и спрошенная Мари задумалась, а потом выдала:
— Так Фелисьен же!
Значит, Фелисьен. Что же, нам следует вовлекать его в заговор, или бесполезно, и он сдаст нас Анри первым делом?
Я решила быть прямой и действовать в лоб. Дождалась, пока придёт Фелисьен, и вышла ему навстречу в приёмную. Вообще мы с ним нередко обсуждали хозяйственные вопросы замка, так что ничего особенного в его визите нет.
— Скажите, Фелисьен, могу ли я что-нибудь сделать для вас? — спросила я.
Он внимательно уставился на меня — как же, менталист.
— Что вы хотите получить взамен, ваше высочество?
— Мне нужно ваше содействие в одном вопросе, о котором не должен знать никто.
— И его высочество?
— И его высочество. Я скажу ему, но позже, когда всё будет сделано.
— Звучит подозрительно.
— Таковым и является.
— Хорошо, я выслушаю вас, извольте говорить.
— Но если вы откажетесь помогать, вам придётся пообещать молчать.
— Очень подозрительно.
— Конечно. Но если всё получится, то это будет ему на пользу.
— Все так говорят поначалу.
— Конечно. Но если есть ресурс, который может помочь, глупо им не пользоваться, я считаю. Хотя бы не попытаться.
— Кому же поможет ваш ресурс? — он все ещё смотрел скептически.
— Деньги помогут всем, — пожала плечами я. — Хотите пенсию?
— Порядка я хочу, — проворчал он.
— Это все хотят. И делают всё, что могут. Я тоже. Так вы поможете?
— Чему я помогу? Дальше воевать? Чтобы мы остались ещё и без господина Анри, и без господина Максимилиана? К этому же идёт!