Я сижу на берегу
Шрифт:
– Не факт. В преферанс я тебя обыграю при любом раскладе.
– Это меня. С равным игроком ты не сможешь выиграть при любом раскладе.
– Равных игроков у меня нет и никогда не будет.
– Ты хочешь сказать, что играешь лучше всех в мире?
– Я хочу сказать, что карты – это глаза и руки. Дай мне две карты.
Я беру со стола две карты, подъезжаю к Мише. Вкладываю карты Мише в руку.
Миша медленно сдвигает одну карту относительно другой, пытается поддеть верхнюю карту мизинцем,
– Возьми одну карту.
Я забираю у Миши карту. Миша держит карту двумя пальцами. Он держит карту за самый край, кажется, что карта висит в воздухе, а его большой и указательный пальцы только прикасаются к ней. Карта поворачивается рубашкой к Мише. Незаметным движением Миша крутит карту в руках двумя пальцами. Наверное, Миша поворачивает карту средним пальцем, но мне этого не видно.
– Забери.
Я забираю у Миши карту. Миша устал.
– Понял? – спрашивает меня Миша.
– Понял.
– Что ты понял?
– Я понял, что ты умел мухлевать с колодой. Только не понял, что тебе это давало. Все равно раздавать ты не мог.
– Ничего ты не понял. Дай колоду.
Я возвращаюсь к столу, собираю карточную колоду, кладу ее рядом с собой на сиденье коляски. Подъезжаю к Мише.
– Покажи колоду.
Я беру колоду и показываю ее Мише.
– Ты совсем с ума сошел?
– Почему?
– Я просил тебя показать колоду.
– А я что делаю?
– Не знаю. Мне кажется, что подносишь ее к моему лицу. Показывай мне все карты по очереди.
Я беру карту, показываю ее Мише.
– Ты не понял, Рубен. Показывай мне карты рубашкой и называй их.
– Зачем? С обратной стороны они все одинаковые.
– С обратной стороны они все разные.
– Это новая колода.
– Новая колода, это колода, которую только что открыли, а ты с этими картами уже одиннадцать дней возишься.
Я сошел с ума. Или Миша сошел с ума. Или мы оба сошли с ума. Я беру карту, одну за другой, смотрю на нее, называю. Я уверен, что Миша может видеть только обратную сторону каждой карты. Наконец колода кончается.
– Покажи карту, любую.
Я показываю Мише карту. Миша начинает сердиться, но старается сдержать гнев.
– Идиот. Не показывай мне карту с лица. Покажи любую карту, но с изнанки.
Я совсем запутался. Мне трудно понять, чего конкретно хочет Миша. Я беру карту, смотрю на нее.
– Бубновая семерка, – говорит Миша.
Миша уже спокоен. Он уже не сердится на меня. Я вынимаю из колоды карты одну за другой.
– Рубен, так нечестно, я же помню, в каком порядке ты их сложил. Возьми из середины.
Я беру карту из середины. Результат тот же. Миша угадывает карту. Он угадывает карту, на которую я смотрю.
– Миша, ты различаешь карты по выражению
– Нет. Я различаю карту по рубашке.
– Как это?
– Просто. Возьми любую карту.
Я беру карту. Миша не смотрит на карту, мне кажется, что он ее даже не увидел.
– Смотри, Рубен, у этой карты небольшой сгиб в углу.
– Где? Я не вижу.
– Ясно. Что я сказал про карты?
– Глаза и руки. Я понял. У тебя зрение хорошее.
– У меня хорошее зрение, и оно не становится хуже, но любой нормальный игрок меня обыграет.
– Руки, – повторяет Миша, но я думаю о другом.
– Нечестная это игра.
– Игра как игра, не хуже и не лучше других. Можно и честно играть, если под честной игрой ты подразумеваешь бридж. Только и в бридже, и в преферансе главное – не честность.
– Главное – расклад, – говорю я.
– Нет, – Миша говорит очень тихо. – Главное в картах – продолжать играть.
– Мне рассказывали, что ты всегда вистовал. Ты про это? Если вистовать, то всегда выиграешь?
– Если вистовать, то иногда можно и проиграть, но я вистовал не поэтому.
Я молчу. Я знаю, что Миша хочет сказать мне что–то очень важное, но не может подобрать слов.
– Я вистовал, – говорит Миша, – чтобы иногда проигрывать. Если бы я всегда выигрывал, никто не сел бы со мной играть.
Я упрямый, я очень упрямый человек, и Миша это знает.
– Миша, – говорю я, – все равно мне не нравятся карты. Есть расклады, при которых приходится пасовать.
– Нет таких раскладов.
– Давай проверим, только честно, как в бридже, в открытую.
– Давай.
Я раскладываю на столе карты, называю Мише расклад. Каждый раз Миша называет будущий результат партии, но никогда не пасует. Я не берусь проверять Мишин расчет, я верю ему на слово. Снова и снова я тасую колоду – бесполезно. Каждый раз Миша либо заказывает игру, либо вистует. Наконец мне надоедает такая игра, и я решаюсь сжульничать. Я открываю колоду и раскладываю ее так, как мне хочется. Мише я сдаю самые плохие карты. Я устал, мне трудно так долго двигать руками. Стараясь скрыть дрожь в голосе, я называю Мише новый расклад.
– Ты дурак, Рубен.
– Я знаю. Что ты будешь играть в такой ситуации?
– Ты дурак, какой же ты все–таки дурак! Даже мухлевать не умеешь. Один раз в жизни ты решаешься меня обмануть, и то неудачно. Ты мог переложить карты и получше.
– Не мог, у тебя очень плохие карты.
– У меня хорошие карты, а у тебя плохие мозги, конечно, если то, что у тебя в голове, вообще можно называть мозгами.
– Как ты догадался? По голосу?
– По раскладу. Только ты мог предложить такой расклад, и только нарочно. Случайно такой расклад выпадает очень редко.