Я слышу тишину

Карасева Маруся

– Вас.

Джонатан вздрогнул, словно от удара. С его губ сорвался короткий стон, как будто своим ответом я сделала ему больно.

– Вы доверяете мне?
– уточнил он.
– Уверены?

Я в жизни ни в чем не была так уверена. Именно это я ему и сказала. В ответ он запечатлел на моих губах легкий целомудренный поцелуй.

– Дайте мне минуту, - попросил Джонатан.

Едва за ним закрылась дверь комнаты, я опустилась на край кровати и закрыла лицо руками. Голова кружилась -- от вина и волнения, а сердце стучало до

того быстро, что было трудно дышать. Что он задумал? Почему ушел? Эти вопросы не давали мне покоя. Но прежде, чем я начала искать причину в себе, дверь снова открылась. Облегчение, которое я ощутила, было до того велико, что у меня на секунду потемнело в глазах. Значит, моя мысль о том, что Джонатан счел меня слишком странной и сбежал, была глупой и преждевременной.

Он доверчиво улыбнулся мне. В руке у него были острые портновские ножницы.

– Скажите, вам дорого ваше платье?
– спросил Джонатан.

13

Не дыша, я следила за его приближением. Платье, которое обтягивало меня словно вторая кожа, не имело для меня особой ценности: оно великолепно сидело, однако его стоимость была слишком незначительна, чтобы я волновалась об его сохранности.

– Вы испуганы?
– голос Джонатана был точно шелк.
– Я не сделаю вам больно, - он наклонился к самому моему уху, - если, конечно, вы сами не попросите.

Страх, мелькнувший в моем сознании, улетучился. И как я только могла заподозрить его в чем-то дурном?

– Я не боюсь, - призналась я.
– Что вы хотите делать?

Он хмыкнул, точно озорной мальчишка.

– Мне кажется, в этом платье вам трудно дышать, - заметил он.
– Я заметил еще за ужином.

Я улыбнулась в ответ.

– В этом вы виноваты, а не платье.

Джонатан поцеловал меня в висок.

– Хотите наказать меня?

– Нет.

– Но кто-то должен быть виноват. Или что-то.

С этими словами он подцепил широкую бретельку моего платья и щелкнул ножницами.

– Не думаю, что это платье вам нужно, - Джонатан поддел узкий подол, и я ощутила прикосновение металла к коже. Повинуясь его движению, холод змеей поднялся до бедра.
– Мой долг -- освободить вас, - ножницы скользнули по талии и снова щелкнули. Свободная рука Джонатана коснулась моей груди, и я едва сдержалась, чтобы не податься ему навстречу. Быстро поцеловав меня в шею, он резанул ткань на другом плече, и платье распалось на половинки. Прерывисто вздохнув, он властно развернул меня лицом к себе и внимательно осмотрел мою фигуру.
– Боже, вы прекрасны, - сообщил Джонатан о результатах осмотра.
– Но мне нужно видеть больше.
– С этими словами он провел холодными ножницами по моей груди.
– Вы не возражаете?

Я с трудом могла бы возразить. То, что он делал, рушило все мои представления о любовном свидании. В этом было что-то извращенное, но невероятно, необычно волнующее.

Ножницы снова раскрылись, блеснув в ярком свете люстры. На этот раз их жертвой стали

бретельки моего лифчика. Чашечки все еще держались на месте, и Джонатан щелкнул ножницами между ними, а потом потянул растерзанную ткань вниз. Опустившись на колени, он обвел ножницами контур моей груди. Потом взглянул на меня.

– Вам нравится то, что я делаю?
– поинтересовался он.
– Вы не боитесь?

Мое тело горело так, словно его опустили в кипящую смолу. Прикосновения Джонатана вызывали жар и желание прижаться к нему, чтобы не позволить разорвать контакт.

– Очень, - выдохнула я.

Один уголок его рта дрогнул к самодовольной ухмылке.

– Мне продолжать?

– Да.

Ножницы скользнули вниз по моему животу и зацепили ткань трусиков.

– Я хочу делать с вами ужасные вещи, - признался Джонатан.
– Вещи, которым нет оправдания. Но я не думаю, что вы к ним готовы...

Я схватилась за его плечи, чтобы не упасть; ноги у меня подкашивались.

– Я готова, - уверила я его.
– Готова.

Не отрывая от меня взгляда, Джонатан опустил ножницы еще ниже. От прикосновения металла между ног я вздрогнула. Зрачки Джонатана расширились и, казалось, заполнили место радужной оболочки: теперь его глаза были черными-черными.

Ножницы скользнули назад, а затем вперед.

– Вы точно хотите этого?

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

Ножницы щелкнули. Я ожидала боли, однако Джонатан разрезал лишь ткань -- аккуратно и точно, не глядя, словно делал это не в первый раз. Скорее всего, так оно и было.

Еще один щелчок - и из одежды на мне остались лишь чулки вместе с поясом, туфли на высоких каблуках и перчатки. Отстранившись, Джонатан с жадностью рассмотрел меня - каждый сантиметр открытой его взору кожи.

– Идеально, просто идеально...
– пробормотал он, поднимаясь.

Ножницы со стуком упали на пол, и Джонатан сжал ладонями мои обнаженные ягодицы и прижал меня к себе. Сам он до сих пор был полностью одет - даже галстук не ослабил. Синхронно, точно в танце, мы сделали несколько шагов по направлению к кровати.

Склонившись к моему лицу, Джонатан снова поцеловал меня, но на этот раз не ограничился невинным касанием: его губы раздвинули мои, а кончик языка скользнул ко мне в рот. Я замерла. Возбуждение, которое я испытывала до этого момента, внезапно схлынуло. Мои руки, обнимавшие Джонатана за плечи, вдруг словно по собственной воле уперлись ему в грудь.

– Стойте, - прошептала я панически, прервав поцелуй.
– Погодите...

– Что такое?
– спросил Джонатан, с трудом переводя дыхание.
– Что...

Но едва взглянув на меня, он все понял. На его лице появилось выражение, которое я не могла понять, а в глазах мелькнула боль. В следующий момент Джонатан отстранился.

– Простите, - сказал он.
– Я не... я все испортил, верно?

Видеть его поражение было невыносимо.