Я слышу тишину
Шрифт:
Спохватившись, что так и не ответила на заданный мне вопрос, я повернулась к своему спутнику.
– Простите. Меня отвлекла вся эта роскошь, - призналась я.
– О чем вы меня спросили?
Улыбаясь, Джонатан приблизился вплотную.
– Вы устали, - заметил он.
– Давайте отложим разговор до утра. Вас проводят в вашу комнату - надеюсь, вам там будет удобно.
И, прежде чем я успела ответить, наклонился и легко поцеловал в лоб.
7
В свою комнату я вошла в полном смятении. Когда в последний раз кто-то прикасался ко мне? Просто поразительно, как этому
Мы встретились с Джонатаном всего несколько часов назад, а мои чувства к нему уже были настолько сильны, а доверие до того велико, что я по первому зову отправилась за ним, не спрашивая о цели пути. Такое поведение было мне совершенно несвойственно, но я ничуть не жалела о своем безрассудстве. Казалась, с первой секунды между нами протянулась незримая, но прочная нить, привязавшая меня к нему так крепко, что мне было страшно даже представить себе, как я переживу несколько часов в разлуке.
Переступив порог своей комнаты, я едва не вскрикнула от удивления. На секунду мне показалось, что я попала в другую реальность. Абсолютно все здесь было белым. Стены и пушистый ковер на полу, двери, свисающая с потолка люстра, стол, кресла и большая кровать - все сияло безупречной, девственной чистотой.
Здесь не осталось и следа золоченой роскоши, отличавшей убранство замка - комната была обставлена в стиле модерн. И все вещи были новыми. Это было очевидно с первого взгляда: стеклянного столика в углу комнаты никто еще не касался, а на кровати никто не спал.
Единственным цветовым пятном в этом зимнем царстве был букет роз в вазе замысловатой формы: множество чайных и одна алая. И когда только Джонатан успел устроить все это?
Пытаясь сдержать подступившие к глазам слезы, я приблизилась к стоящим на столе цветам и осторожно вытянула красную розу.
– Вам нравится?
От неожиданности я вздрогнула и инстинктивно стиснула тонкий стебелек сильнее. И тут же едва не разжала руку: острый шип проткнул перчатку и вонзился мне в палец.
Тем не менее, я улыбнулась симпатичной маленькой горничной. В конце концов, моя неосторожность - вовсе не ее вина.
– Все просто идеально, спасибо!
– искренне сказала я.
– Здесь есть внутренняя линия, - улыбчивая горничная указала на телефон у кровати.
– Номер мистера Хейеса - 1, а мистера Ярдли - 2.
Я молча кивнула, надеясь, что горничная расценит мое безмолвие верно и уйдет. Однако девица явно не собиралась этого делать.
– Правая дверь ведет в вашу гардеробную, а левая - в ванную, - продолжила она, не делая, впрочем, попыток войти в мою комнату.
– Простите, что не открыла их. Нам были даны четкие инструкции ни к чему здесь не прикасаться.
На сердце снова стало тепло, и я быстро взглянула на телефон. Желание услышать Джонатана было нестерпимым, и я просто дождаться не могла, когда же горничная уйдет.
В дверь деликатно постучали, и молчаливый слуга внес мой чемодан.
–
– Может, вы голодны? Принести вам чего-нибудь?
– Нет, спасибо, - я покачала головой.
– Я, пожалуй, слишком устала и сразу пойду спать.
Наконец-то до горничной дошло.
– Тогда не будем вам мешать!
– сказала она все с той же радушной улыбкой.
– Спокойной ночи, мисс!
Едва за ней закрылась дверь, я поспешила к телефону и, быстро протерев трубку дезинфицирующей салфеткой, что лежала в кармашке моего платья как раз на такой непредвиденный случай, приложила ее к уху. Мои пальцы ощутимо дрожали, когда я набирала заветную единичку.
Гудок следовал за гудком, и мое сердце постепенно усмиряло свой бег. Джонатан не отвечал. После пятого сигнала мне стало окончательно ясно: в комнате его нет. А может, он просто слишком устал и не хотел, чтобы его беспокоили. Ведь, в отличие от меня, бездельницы, Джонатан отыграл накануне очень напряженный концерт. Устыдившись своего эгоизма, я аккуратно положила трубку на место и повернулась к двери, у которой все еще стоял мой чемодан. Предстояло разобрать его, прежде чем отправляться в постель.
Мира всегда учила меня: не стоит оставлять долгов на завтра.
8
Завтрак я проспала. Обычно я не слишком хорошо сплю на новом месте, но переизбыток впечатлений и разница во времени сделали свое дело: когда я проснулась, большие часы на стене показывали десять утра.
Не в моих привычках подолгу нежиться в постели, но белизна комнаты, лишь слегка приглушенная шторами, действовала на меня умиротворяюще. Даже в полутьме она мягко, молочно светилась.
Сладко потянувшись, я подумала о том, что Джонатан, должно быть, давно уже встал, а значит, звонить ему не было никакого смысла - вряд ли он все еще в своей комнате.
Желание немедленно ощутить его присутствие кольнуло меня, словно вчерашний розовый шип.
Его часы лежали на ночном столике рядом с кроватью, и я взяла их, мимолетно подумав, что нужно бы перевести время. Однако вместо этого я надела их на руку и застегнула на запястье. Прикосновение металла к обнаженной коже (перчатки, в которых я сплю по ночам, короткие - не закрывают запястий) заставило кожу собраться мурашками.
Закрыв глаза, я представила, что Джонатан рядом. Полагаю, у вас сложилось обо мне впечатление как о холодной, бесчувственной женщине, безразличной к наслаждениям плоти, а возможно, и вовсе незнакомой с ними.
И если первое действительно недалеко от истины, то второе - всего лишь заблуждение. У меня было несколько любовников, и хотя физическая сторона отношений никогда особенно меня не привлекала, я знаю, как доставить удовольствие мужчине. Конечно, не стоит ожидать от меня пылкости куртизанок, готовых исполнить любой мужской каприз, каким бы отвратительным и извращенным он ни был. Скажем, обмен жидкостями, который происходит при чересчур страстных поцелуях или оральных ласках, кажется мне омерзительным. Однако и не прибегая к крайним мерам можно оставить о себе незабываемое впечатление. И если имя Арнольда Кегеля для вас не пустой звук, вы понимаете, что я имею в виду.