Я спас СССР! том 2
Шрифт:
Вечер пятницы я целиком посвятил восстановлению своих гитарных навыков, и, слава богу, никто этому не мешал, не отвлекал и даже не жаловался на шум. Димон где-то пропадал после работы и вернулся ближе к полуночи с неизменно довольной мордой – из чего я сделал вывод, что Юлькой они все-таки помирились. Лева всецело погрузился в ремонт Победы, и даже Индус куда-то свалил. Правда, перед уходом поинтересовался, зачем мне гитара, если я даже не умею на ней играть?
– А кто тебе сказал, что не умею? В армии я неплохо подбирал аккорды, просто никогда этого не афишировал.
– Да?! Ты же вроде и петь не
– Я просто стеснялся.
– А теперь перестал?
– А теперь перестал.
На самом деле на гитаре я уже не играл лет двадцать и, казалось, забыл за это время все, что только можно забыть. Но вот вдруг выяснилось, что мозг сохранил мои умения где-то в глубине «чердака» и прекрасно помнит, как надо правильно настраивать инструмент. Как ловко подтянуть струны, как приятно пробежаться пальцами по грифу и извлечь нужные аккорды. И если вечер-два посидеть с гитарой, то вполне можно прежние навыки восстановить. Пусть не в полном объеме – пальцы-то все-таки другие – но… Увлекшись, вдруг замечаю, что Индус с интересом посматривает на мои попытки освоить чужой инструмент.
– Слушай, скажи все-таки, зачем тебе все это?
– Нужда заставила.
Все равно этот репей не отвяжется, так лучше сразу объяснить ему мой интерес к гитаре.
– Мои стихи переложили на песню – и вначале не очень удачно. Так что неплохо бы теперь сразу к стихам какую-никакую мелодию подбирать, чтобы заранее убедиться, что они ложатся на музыку.
Индус понятливо кивает, кажется, мои объяснения его вполне устроили. Вот так пусть и доложит своим кураторам: Русин сошел с ума – начал на гитаре бренчать. Занятие это вполне безобидное, не то, что на Лубянке перестрелки устраивать или на БТРе по столице разъезжать.
Выныриваю из воспоминаний, снова сверяюсь с картой в голове. Чтобы добраться до самого поселка, сначала мне приходится проехать через пару КПП. На каждом предъявить документы ребятам с суровыми лицами, объяснить, куда и зачем я направляюсь. Пропуск на меня заказан, так что проезжаю я без проблем и вскоре уже въезжаю в городок космонавтов.
Сам поселок представляет собой несколько совершенно обычных кирпичных домов в четыре и пять этажей, которых в Москве полным-полно. В центре, на площади трехэтажное здание Дома Офицеров. Оно тоже выстроено из красного кирпича, и выглядит довольно современно. Слева от него памятник Чкалову – уменьшенная копия его любимого самолета АНТ 25 на высоком цементном постаменте. На площади перед зданием выстроились в ряд несколько Волг с черными номерами.
Паркуюсь рядом с ними. А у входа в Дом офицеров меня уже встречают – молодой рыжий парень в штатском приветливо машет мне рукой. За стеклом у дверей висит большая афиша на сегодня: «Вечер музыки и поэзии». Ага… значит не один я буду выступать, уже немного легче.
Гости уже начали съезжаться, но до начала мероприятия еще полчаса. Рыжий парень, представившийся Виктором, ведет меня через просторный холл, сворачивает в длинный коридор со служебными помещениями и оставляет перед кабинетом с табличкой «Директор Дома Офицеров Назаров Н.П.». Вежливо стучусь и захожу.
Навстречу из-за стола поднимается полноватый высокий мужчина средних лет с приятным простым лицом:
– Добрался? Ну,
По манере общения в директоре безошибочно узнается отставной офицер. Никаких политесов, все строго по делу, хоть и доброжелательно. Представляюсь в ответ.
– Русин Алексей.
– Служил? Тогда давай сразу по-простому.
По-простому, это видимо, как принято в армии – к младшему по званию на ты, к старшему – на вы. Но я ничего не имею против, меня это вполне устраивает.
– Вы хоть расскажите мне, кто еще будет сегодня выступать?
– Из поэтов Евтушенко обещал приехать, вам на двоих отдано первое отделение. Во втором будет выступать молодой джазовый коллектив. Слушай, Алексей, ты же не в первый раз на концерте, у тебя же есть подготовленная программа?
– Да, конечно. Не беспокойтесь – рассеянно киваю я головой.
Так вот с кем меня сегодня судьба свела – с самим Евтушенко… Что ж, постараюсь не ударить лицом в грязь. Хотя тягаться на равных с таким монстром сложно, на его фоне любой другой поэт будет выглядеть бледно. И аудиторию он держит за живое – в этом ему не откажешь. Что-то я уже начинаю волноваться… Ну, да ладно, где наша не пропадала!
Николай Петрович ведет меня за кулисы, откуда я могу наблюдать, как постепенно заполняется публикой зрительный зал. Он в этом Доме Офицеров совершенно обычный, похожий на сотни других залов в любых советских кинотеатрах. А вот зрители выглядят довольно непривычно – мужчины почти все в военной форме, в штатском – почти никого. Зато женщины в разноцветных летних платьях на фоне строгих мундиров выглядят очень живописно. Лица в зале в основном молодые, людей старшего поколения немного. И все они явно хорошо знакомы между собой – это сразу заметно по дружелюбной атмосфере. Люди приветствуют друг друга, улыбаются, шутят… этакий дружный сплоченный коллектив закрытого военного городка.
Евтушенко появляется за кулисами минут через десять. Стремительный, энергичный, модно и ярко одетый – настоящая звезда эстрады. Узкое немного нервное лицо с тонкими губами и острым взглядом. Не чинясь, первым протягивает мне руку.
– Евгений.
– Алексей.
– Слышал твои «Мгновения» в Огоньке, отличные стихи! Правда, на Робика Рождественского очень похоже, в его стиле написано. Литинститут закончил?
Я отчаянно краснею. Вот зараза…! Угадал прямо «с первой ноты» у кого я «Мгновенья» отжал. Беру себя в руки, делаю вид, что его замечание меня совсем не задело. Отвечаю только на вопрос про учебу.
– Нет, учусь на журфаке МГУ.
– Тоже неплохо – кивает головой Евтушенко и улыбается – Да ты не смущайся так! Начинающие поэты почти всегда грешат подражательством. Это неизбежно, пока у тебя свой собственный стиль не появится. Со временем это пройдет.
Вроде и слова его вполне доброжелательные, но подляной от них за версту несет. Топит конкурента перед концертом? Мысленно пытаюсь предугадать, на чем еще он меня может поймать. Понадергано у меня из современных поэтов дай боже. От продолжения неприятной темы спасает появление Гагарина. Вот уж кому я рад безмерно! Да и Евтушенко про меня сразу же забывает, бросаясь навстречу первому космонавту. Они явно видятся не в первый раз и здороваются как старые знакомые.