Я стираю свою тень 9
Шрифт:
Следы друзей то появлялись, то исчезали. Пока они выдерживали ровное направление. Через двадцать минут бега мне попался шлем одного из них. Видимо, он мешал, падал на глаза, и тот, не помня себя, скинул его как ненужную вещь. Галим подобрал потерю.
— Вехнем, как нахоним, — пообещал он.
— Хоохо, — согласился я.
Мы двигались совсем не в том направлении, где находился космопорт. Мне пришлось делать выбор — отец или друзья. Я выбрал друзей, потому что из-за меня они оказались здесь. На мне до скончания дней осталась бы вина за их смерть.
Галим не выдержал моего темпа
— А ты чего… совсем… не запыхался? — поинтересовался он, не сумев скрыть удивления за усталостью.
Я тоже вынул камень, но держал его в руке возле лица.
— Я же тебе говорил, у меня модификации увеличения силы и выносливости. Знай подливай в бак спирт и наслаждайся их работой. — Я вынул из аптечки пластиковую фляжку с топливом и сделал большой глоток. — Уф-ф, главное, не перепутать горлышко.
— Мне тоже такие надо. — Глаза паренька горели завистью.
— Хорошая вещь, но от внушения не помогают. Что толку от силы и скорости, если ты над собой не властен.
— Я бы сделал шлем из глушака и уничтожил всех тыквоголовых, всаживая копьё им в башку, — размечтался Галим.
— Так врага не победишь. Они будут штамповать новых тыквоголовых, пока ты не сдашься. Тут нужна не сила, а другой подход.
— Какой?
— Да бог его знает. Натравить на них высших или войска какой-нибудь галактической коалиции, которая отвечает за порядок на этом участке. Хотя тут никто ни за что не отвечает. Короче, программы-максимум у нас нет, только программа-минимум — догнать Троя и Апанасия и освободить раньше, чем их разберут на запчасти. И вторая часть — найти моего отца и вместе с тобой улететь с этой планеты.
— Со мной? — удивился Галим.
— Да. Разве ты не мечтаешь об этом?
— Мечтаю, но… А как же Эрпэу и другие? Я буду там, а они здесь, в опасности.
— Мы не бросим их. Придумаем, как обратить внимание на проблему похищения и использования людей самыми противоправными античеловеческими методами, — успокоил я паренька. — Ты вернёшься сюда на корабле как спаситель, заберёшь старого робота домой, сделаешь ему новое тело, и он будет твоим другом навсегда.
Галим задумался.
— А если я не смогу привыкнуть к вашей жизни? Тут мне всё знакомо, — неожиданно выдал он.
— Брось. К хорошему люди привыкают быстро. Это здесь ты долго привыкал, а там всё будет проще. У тебя же остались дедушка с бабушкой?
— Да. Я их видел всего два раза и почти не помню. Они могут и не знать, что мы пропали.
— Когда узнают, сразу обрадуются, что ты жив, и возьмут тебя к себе.
Следопыт снова погрузился в размышления.
— Я бы хотел быть рядом с таким человеком, как ты или твои друзья. Вы сильные и смелые, и я таким буду, но мне надо учиться. Эрпэу умный, но не двигается с места и не может научить, как пробить башку тыквоголовому. Он привык прятаться и выжидать, а я хочу нападать.
— Да уж, обстановка наложила на твои приоритеты свой отпечаток. В твои годы я лежал на диване, читал книги и представлял себя великим космическим аферистом, умным, сильным, которому всё по плечу.
— Но ты им стал.
— Да? Но
— Я всё равно хочу быть сильным. — Галим не захотел вникнуть в смысл моего философствования.
— Ну, раз хочешь, значит, будешь, — сдался я. — А что за птица нас накрыла?
— Это евнух. Эрпэу считает, что он простой ретранслятор без своего мозга. Его тоже сделали создатели, но видим мы их нечасто. Евнухов не любят здешние орлы. Я видел, как они нападают стаями и рвут их на части.
— Евнухи пасут гарем? — поинтересовался я со смехом.
— У них есть большой глаз на животе, которым они видят, что происходит внизу, и координируют тыквоголовых, которые, в свою очередь, координируют ищеек. А ещё они могут расширять зону действия внушения тыквоголовых, как с нами и получилось.
— А ты вообще понял, что ключевым фактором в этой ловушке стали антилопы? — спросил я паренька.
— Нет, с чего вы взяли?
— Как только стадо на нас напоролось, через минуту прилетел евнух и накрыл нас. Разве не так?
— Хм, может, совпадение?
— Не думаю.
— Такого ещё не было, чтобы местные звери работали на создателей. Они о них заботятся и не трогают.
— Я почему поинтересовался, могут ли тыквоголовые чувствовать эмоции антилоп? Их ступор, когда они напоролись на нас, массовый всплеск эмоций выдал наше местоположение, на которое сразу навёлся евнух.
— Тогда что, и наш посёлок могут найти, если пустят каких-нибудь белок или черепах? — поинтересовался следопыт.
— Вероятно. Любое противостояние — это непрерывное соревнование. Сидеть в лесу — хорошая тактика, но в конце концов проигрышная. Создатели, как я понял, существа неторопливые, но упрямые, когда-нибудь доберутся до вас. — Я хлопнул следопыта по колену. — Отдохнул?
— Да. — Он поднялся.
Мои предположения вызвали смятение в мыслях мальчишки. Галим выглядел растерянным, но всё же взял себя в руки, высмотрел следы, оставленные ботинками моих друзей, и мы рванули. Бежали не меньше четверти часа, пока одновременно не заметили опасность. Следопыт доверился натренированному чутью, а я показаниям радара. Он определил множество фигур, расположившихся полукольцом на маршруте нашего следования. Глушак оказался у меня во рту раньше, чем я это осознал.
— Ловухка, — махнул я рукой перед собой. — Они нах хдут.
— Ты видих хвоих людей? — спросил Галим.
Мне пришлось забраться на дерево, чтобы рассмотреть получше. При помощи всех технических приспособлений я смог различить фигуры в военной экипировке среди головастых тыквоголовых и ещё более многочисленных кабанообразных ищеек. Аудитор подытожил показания: двенадцать менталистов и пятьдесят четыре помощника. Сила грозная, которую простым глушаком не победить.
— Не думай, — тихо посоветовал Галим, когда я спустился с дерева и отчитался о количестве врагов. — Они храху нах учуют.