Я сын батрака. Книга 1

Чухлебов Семен Кондратьевич

Я с ним согласился, вышел из машины и пошёл к Татьяниному дому. По пути зашёл на базар, у них там небольшой базарчик, купил двухлитровую банку солёных огурцов, затем присмотрел сало, думаю надо его купить, а то у них с едой плохо и даже очень. Купил шмат сала и пошагал к Татьяниному дому. Иду, рассматриваю домики, в которых живут заводские рабочие. Дома все типовые, построены на два хозяина, Татьяна тоже в таком доме живёт. Когда мы с Михаилом приходили к Кольке Кротову за кроликом, то он с матерью, тоже жил в таком доме. Все эти дома построил Кирпичный завод для своих работников. Прихожу, на двери висит замок, думаю, сколько же времени, что хозяйки ещё дома нет. Увидел, возле клуба играют мальчишки, подумал, что, возможно, и Юра там и пошёл туда. Я ещё не дошёл до играющих мальчишек вижу, ко мне бежит Юра и кричит: «Дядя Сеня ко мне приехал!» Ага, к нему приехал. Я спрашиваю у него: «А где мама? Почему дом на замок закрыт?» — «Так мамка ещё на работе, ведь заводского гудка ещё не было». Цивилизация, подумал я. Мы в хуторе Северном определяли время по петухам и по солнцу, а жители Корчагинского хутора, определяют время по заводскому гудку. Цивилизация, да и только. «Юра, а у тебя ключа нет от квартиры», спрашиваю я у него. «Нет, говорит, мне мамка его не даёт» — «Ну ладно, — говорю, — тогда пойдём к дому сядем на скамейку и будем ждать твою маму.

Ждать долго не пришлось, вскоре загудел заводской гудок, а затем и мама появилась. А за это время я Юру шоколадкой угостил и к приходу мамы он её прикончил. Татьяна к нам подошла, смотрит на меня, но ничего не говорит, но я вижу по её глазам, что она рада моему приходу, её глаза так и светятся. Зашли в квартиру я положил гостинцы на стол и стал их разворачивать.

Татьяна с Юрой во все глаза смотрят, что же я им принёс. Я сначала решил начинать с малого, и стал разворачивать свёрток, из вафельного полотенца. Чтобы завернуть сало я купил у базарной торговки вафельное полотенце за рубль, там же на базаре завернул его, а вот сейчас в квартире Татьяны разворачиваю. Хозяева квартиры с интересом смотрят на мои манипуляции, и, наверное, думают, что же нам принёс гость. Как только я развернул шмат сала, оба, и Татьяна, и Юра, в один голос ахнули. Юра сразу закричал: «Ура! Сегодня у нас будут шкварки!» А Татьяна всплеснула руками и говорит: «Ой, Сеня, как это ты, кстати, принёс сало, у нас дома с Юрой, ни одной жиринки нет. Ты помнишь, когда я к вам подошла, где вы с Юрой сидели, то в душе очень радовалась, что ты пришёл, а сама думаю, чем же я Сеню кормить буду. Вот потому я и стояла вся «зажатая»: «Да ладно, Таня, всё хорошо то, что хорошо кончается. Сейчас будем разворачивать второй свёрток. Юра, как ты думаешь, что в нем?» — спрашиваю я. Юра потыкал пальцем в свёрток и говорит: «Я не знаю, но что-то твёрдое, на сало не похоже» — «Ладно, — говорю, — сейчас посмотрим, что там и гадать не будем, я ведь Юра тоже не знаю что там завёрнуто». Юра заулыбался и говорит: «Дядь Сеня, как же Вы не знаете, если Вы это покупали». Пока мы с Юрой общались, я продолжал разворачивать свёрток. Когда убрал с халвы бумагу, восхищение Татьяны и Юры было равносильно крику болельщиков на стадионе когда их любимая команда забьёт гол в чужие ворота. Кода шум улёгся, я вытащил из кармана куртки шоколадку и говорю Татьяне: «Таня, вот на тебе шоколадку, а Юра свою уже съел, и давай сегодня, сделаем макароны со шкварками и луком. Будет вкусно и питательно, а то смотри какой Юра худой, да и ты не жирная, да и я под стать вам». Сказал и сам жду, что Татьяна ответит, а она молчит. Тогда я ей снова говорю: «Таня, а почему ты молчишь, у тебя что, есть другое предложение?» — «Да нет, Сеня, я молчу, потому что у нас нет макарон, у нас с Юрой вообще ничего нет только хлеб и каша, да вода под краном» — «Таня, это ничего, мы с Юрой сейчас это положение поправим. Юра ты знаешь, где находится у вас магазин?» Юра кивнул головой, и мы с ним отправились за покупками. За покупками мы сходили быстро, так как магазин был рядом, да и покупателей в нём не было. Принесли два больших пакета, один с макаронами другой с лапшой, и ещё купили две бутылки растительного масла. Насчёт масла я сообразил уже в магазине, думаю, что раз Татьяна сказала, что у них ни жиринки нет, то думаю, этот пробел в их доме надо устранить. По поводу покупок, радости в семье было, полный дом. В этот день ужин был на славу, сначала ели лапшу со шкварками, а затем пили чай с халвой. С моим появлением дела у Татьяны и её сына поправились. У Татьяны в гостях пробыл я больше суток, и это было счастливое время для меня, и, особенно, для Татьяны и Юры. А при расставании Татьяна сказала, что ты, Сеня, обеспечил нас продуктами на целый месяц, а потом я получку получу, так что теперь будет всё нормально. Вот так мы попрощались с Татьяной, а затем я поехал в Ипатово. Позже я к Татьяне ещё несколько раз приходил, и она всегда была рада моему приходу.

Ну а потом меня завертело так, что было уже не до походов в хутор Кочергинский. А деньги у меня тогда водились, я, как начал работать на западной кинопередвижке так постоянно в кармане 10–15 рублей было. А как возвращались с командировки, так я получал командировочные, рублей 3 5-40. Так что с деньгами было всё в порядке.

НОВАЯ ПЕРСПЕКТИВА

Как-то в середине мая, Иван, обращаясь ко мне, сказал: «Сеня, тебе не надоело то, что тебя который раз кидают туда-сюда?» Сказал, а сам вопросительно смотрит на меня. Я немного подумал, затем отвечаю ему вопросом на вопрос: «А что я могу поделать, ведь ты же знаешь, что у меня диплома нет, вот и приходится терпеть всё это». Иван снова заговорил: «Знаешь, к чему я это говорю, мы с Михаилом едем на заработки в Апанасенковский район, если хочешь, то поедем с нами, будешь там подсобным рабочим, ну там раствор замешать, краску развести, а то, что заработаем, поделим поровну. Я подумал, а что собственно я теряю, киномехаником я всё равно не буду, а болтаться туда-сюда мне уже надоело, а там хоть какая-то перспектива, может, новую профессию строителя приобрету. Да и денежки заработаю, а то на те копейки, которые я зарабатываю в кинотеатре, ничего не купишь и согласился поехать с ними. Иван довольный кивнул головой и сказал: «Ты только с братом Андреем поговори, а то вдруг он возражать будет».

Дома за ужином, я сказал брату о предложении братьев Лёвиных, Андрей сразу дал согласие, и мне показалось, что они с женой обрадовались такому событию. Затем Андрей начал на эту тему много говорить, он любил поразглагольствовать, и из его разговора, я понял, что о том, что меня Лёвины позовут на заработки, он знал до моего сообщения, но от меня это скрыл. Мне это очень не понравилось. Видно было, что Лёвин Иван, сначала переговорил с Андреем, и получил его согласие, а затем предложил мне поездку. Мне эти подковёрные заговоры не нравились, но я решил об этом не говорить ни брату, ни Ивану, пусть думают, что я ничего не знаю об их заговоре против меня. Поужинав, мы легли спать. Я долго не мог уснуть, всё думал, как там будет на новом месте. Затем вспомнил, как я в детстве мечтал, что как вырасту, уеду далеко-далеко от дома, а тато с мамой будут ждать меня, а когда я вернусь, они мне будут очень рады. Ну вот, кажется, моя мечта начинает сбываться. С этими мыслями я незаметно уснул. На другой день, мы трое пришли в приёмную кинотеатра писать заявление об увольнении с работы. Взяли бумагу у секретарши, написали и по очереди пошли к директору за его визой. Первым пошёл Иван, сидел в кабинете минут десять, затем вышел и говорит: «Отпустил». Затем пошёл Михаил, он там был недолго, потом пошёл я. Алексей Николаевич взял моё заявление, прочитал и говорит: «А ты подумал, что там тебя ждёт, там ведь надо работать физически, а ты к этому не готов, может всё-таки останешься в кинотеатре, будешь в моторной старшим, дам тебе помощника и работай. Как думаешь?» — «Нет, Алексей Николаевич, раз решил, значит поеду, а как там будет, я пока не знаю, там посмотрим» — «Ну, гляди, только если что, возвращайся, тебя всегда назад возьму». Подписал моё заявление, пожелав успехов в работе, на прощанье пожал руку, и я ушел. Больше я в кинотеатре не работал, да и с Алексеем Николаевичем не виделся, хотя позже в кино ходил, но как простой зритель. Через полчаса, мы рассчитались с кинотеатром, или, вернее, он с нами, и по мостовой нашего Ипатовского «Арбата» зашагали домой, с мыслями, что завтра берём на поезд билеты и в путь. Но на этот раз нам уехать не удалось, Ивановой жене стало плохо, и он её отвёз в больницу, а с детьми, их у него было двое, ещё и маленькие, сидеть было некому, вот на период выздоровления матери детей пришлось задержаться. Конечно, можно было уехать мне и Михаилу, но Михаил строитель средней руки, а я, вообще никакой. И чтобы не болтаться без дела, мы решили временно устроиться на железную дорогу, Иван сказал, что там требуется рабочие для разборки старой железнодорожной ветки. Мы не стали терять время сразу пошли на станцию. И вот теперь я железнодорожник. Конечно, то, что я железнодорожник это громко сказано, но всё — таки к железной дороге отношение имел. На станции, действительно требовались временные рабочие для разборки старой ветки железной дороги. Нас с Михаилом, приняли на работу, выдали спецодежду, инструмент, и мастер, мужчина средних лет, повёл нас на место работы.

Рассказал и показал, что делать и как делать, ещё сказал цену, что стоимость одной шпалы равняется семи рублям, пожелал нам удачи хорошо работать и зарабатывать, а затем ушёл. Как мы с Михаилом мучились с этими шпалами, вернее шпалы нас мучили так, что это не описать, скажу одно, что эта работа для здоровых мужиков весом под сто килограмм, а у нас с Михаилом на двоих будет килограмм сто десять, не больше. Так какая с нас рабочая сила, но делать нечего, раз взялись, значит надо работать, как говорится: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». Вот так, друзья мои.

К концу дня, мы кое-как наловчились, но всё-таки костыль ломиком вытаскивать было трудно.

Михаил предложил удлинить рычаг, какой-нибудь трубой, лишь бы она подходила по диаметру. Он ушел в мастерскую станции и вскоре вернулся с метровой трубой. Дело пошло веселее, но все равно, когда окончательно стемнело, мы закончили работать и подсчитали свои «трофеи» их оказалось только пять. Но, думаю, на первый раз и то хорошо. Вскоре пришёл мастер, принял нашу работу, что-то в блокнот записал и сказал: «Деньги за работу получите завтра в кассе». Затем посмотрел на нас оценивающе и говорит: «Вам, парни, надо вес набирать, а то на такой работе с вашим весом делать нечего, разве что в кассе работать, но там место уже занято, так что только вес набирать. А работы у нас много, эта ветка протяжённостью четыре километра, её надо разобрать, а затем положить новые и шпалы, и рельсы, а людей не хватает. Так что, ребята, давайте набирайте вес, ходите обедать в наш буфет, там для работников дороги обеды не дорого, ешьте больше мяса, оно даёт силу, так что старайтесь. Теперь до свидания, до завтра». Попрощался и ушёл. Михаил, глядя на меня сказал: «Вот так, Сеня, а мы с тобой по пирожку с капустой съели, и потому к вечеру еле ноги таскаем. К своему здоровью надо относиться серьёзней». На другой день, я встать с постели не мог, всё болит: руки, ноги, спина, голова, нет, голова не болела, она была занята тем, что думала, как быть дальше. Я ведь до этого физически не работал, а тут сразу такая нагрузка, думаю, если так будет каждый день, то лучше вернуться в театр, хотя и возвращаться неудобно, скажут, трудностей испугался, а в советское время это было такое пятно, от которого не отмыться.

Подошла ко мне Дуся и спрашивает: «Ты почему не встаёшь, заболел что-ли?» Я ей рассказал про свои болячки, она внимательно выслушала и говорит: «Сеня, со мной тоже такое было, когда, я первый раз пошла, солому копнить, то я вилами там так намахалась, что утром подняться не могла, всё болит, а на работу идти надо, и я ходила, дня через четыре всё прошло. Так и у тебя будет. Вставай потихоньку и пойди лука на поджарку нарви, завтракать будем». Я еле поднялся, всё тело болит, а Дуся меня ещё за луком в огород посылает, никакой жалости к своему ближнему. Иду, еле передвигаю ноги, поплясал, около грядки вприсядку, нарвал луку, назад иду, чувствую, что ноги двигаются лучше, значит, дело идёт на поправку, надо только хорошо размяться. Позавтракал, пошёл к Лёвиным, Михаил сидел и держал на руках своего племянника двух лет, состояние его было примерно такое, как и у меня. Поговорили с ним немного, решили сегодня не ходить на работу, Ивана дома не было, пошёл на телеграф звонить в совхоз, узнать, когда можно приступить к отделке школы. От нечего делать я пошёл в сад, фрукты были ещё зелёные, так что полакомиться было нечем. Нашёл себе работу, начал таскать от колонки воду в бочки. Вскоре пришёл Иван и рассказал последние новости. Говорит, что звонил в совхоз, школа к отделке ещё не готова, каменщики сидят без камня, так что недели две или три придётся нам поработать на железке, через пару дней я к вам подключусь, жена идёт на поправку. Звонил на станцию мастеру, он понял ваше состояние и отпустил на два дня, так что ещё завтра отдыхайте.

В этот день я у Ивана в саду провозился до вечера, у него и обедал, и ужинал. На другой день работал у брата на складе, так и прошли эти два дня. Наступил рабочий день, и мы с Михаилом отправились снова таскать шпалы, вернее мы их не таскали, а ломами скатывали с насыпи. День прошёл более-менее, ломота в теле понемногу проходила, да и приятно было получить заработанные деньги, хоть и небольшие, но всё же. Позже, Михаил и я, втянулись в работу и дело пошло быстрее. Да и здоровья прибавилось, начали хорошо питаться, закрепились мышцы, и стали чувствовать себя сильнее. Теперь за день мы убирали до двадцати шпал, но объём работы был очень большой, порядка двух тысяч шпал. Хоть на этой ветке кроме нас работала ещё одна бригада, но работы хватало всем. Вскоре Иван присоединился к нам, дело пошло ещё веселей, объём работы стали выполнять больше, но, правда и заработок теперь делили на троих, но все равно, получалось неплохо.

Весь заработок я отдавал брату, оставлял себе только три рубля на обед. Видно было, что мой заработок и брату, и Дусе приносили радость, как-никак достаток в семье. Так я с Лёвиными проработал до конца июня, пока мы не получили сообщение из совхоза, что школа к отделке готова.

Я — СТРОИТЕЛЬ

Сборы были недолгими, я собрал в свой фанерный чемодан чёрного цвета, нехитрые пожитки: продукты, такие как, крупа, макароны, растительное масло, две бутылки, то есть продукты на первые дни нашей работы. Закрыл чемодан на замочек, попрощался с Дусей, Андрей уже был на работе, чемодан в руки и на станцию Винодельное. В селе Ипатово ж/д станция называлась Винодельное. Откуда взялось такое название станции, я точно не знаю, но от ипатовских стариков я слышал, что такое название станции дал один большой царский чиновник, который ехал в наше село для переписи населения. В общим, въезжает этот чиновник в село, а навстречу ему едет телега, на которой стоит большая бочка, а ещё на телеге сидели два мужика, которые сопровождали эту бочку. Как только телега с бочкой и дрожки чиновника поравнялись, мужики увидели, что навстречу им едет такой высокий чин, в мундире и в фуражке с кокардой. Они испугались, дёрнули за вожжи свою лошадёнку, он резко повернула и бочка с телеги свалилась и прямо под ноги лошади чиновника. Лежит на боку перед лошадью чиновника и из её воронки льется красная жидкость. Чиновник, не поднимаясь с дрожек, спрашивает у мужиков: «Что это у вас?» И показывает тростью на бочку. «Вино, Ваше превосходительство, вино» — «Так чего же вы, раззявы, стоите, немедленно переверните бочку, чтобы вино не разливалось. Такую драгоценную жидкость и вы льёте на землю, эх вы, виноделы-раззявы». Затем он тронул свою лошадь и поехал в управу. Уже в управе чиновник начал заполнять документы на перепись на селения, спрашивает у главы управы: «Как называется ваше село?» — «Да, понимаете, мы название селу ещё не придумали. Хотели назвать село Степное, но степи, как таковой, вокруг села и нет, везде поля, сады, да виноградники. Затем кто-то предложил назвать село Калаусное, но такое название тоже не прижилось. Народ говорит, слово, какое-то непонятное, что оно обозначает не известно. Вот так пока без названия села и живём» — «Скажите, а сколько у вас дворов в селе?» — «Да почитай дворов сорок будет» — «А людей, сколько живёт в вашем селе?» — «Да, почитай, душ двести будет. Но точно мне не известно» — «Ну что же, — говорит чиновник, я для того и приехал чтобы установить сколько в вашем селе душ. А пока давайте определимся с названием вашего села. Я тут по дороге встретил ваших мужиков, которые везли бочку вина и опрокинули её на дорогу. Вино разлилось по дороге, и из-за этого я их назвал раззявами- виноделами. А скажите, у вас многие занимаются виноделием?» — «Виноделием? — сначала переспросил глава управы, а затем ответил, — Да, почитай, каждый двор, так что у нас виноделов хватает» — «Ну, вот и хорошо, тогда давайте так и назовём ваше село, село Винодельное. Ведь такое название вашего села будет правильным. Все занимаются виноделием, значит, и село будет называться Винодельное. Это решение мы так и запишем в циркуляр. Вот с тех пор село получило свое название Винодельное. Затем к селу провели железную дорогу, и станция тоже стала называться Винодельная. А уже гораздо позже, после революции, пошла мода называть, города, сёла и станицы именами героев гражданской войны. Вот и наше село переименовали, и оно стало называться Ипатово, по имени героя революции, который воевал в наших краях и тут же погиб. Ему и памятник установили в центре села. Название села переименовали, а название ж/д станции оставили прежнее, вот потому она сейчас и называется, Винодельное. Всё то, что я вам описал о станции Винодельное, я в 1948 году слышал от рабочего по складу, который работал у моего брата Андрея. К сожалению имени и фамилии его ни тогда, а тем более, сейчас, я не знаю, а возраст у него был примерно лет 60. На этом исторический ракурс о названии станции закончился. А сейчас я иду на станцию, которую не переименовали там, я должен встретиться с братьями Лёвиными. На станции, они меня уже ждали. Михаил был с небольшим чемоданом, а Иван с рюкзаком, в котором находились инструменты для отделочных работ.

Вагоны на посадку подали вовремя, мы сели и в путь. От станции Винодельное, до станции Дивное шестьдесят километров, но мы туда добирались больше трёх часов. Поезд двигался медленно, часто останавливался по поводу и без повода, просто в степи, постоит минут двадцать, потом даст сигнал и снова поехал, и так несколько раз. Как бы то ни было, добрались до села Дивное, там узнали, что автобус до совхоза № 4, в который мы ехали работать, уже ушёл и поэтому туда придётся добираться на попутке. Надо отметить, что в то время самый распространённый транспорт была попутка. С чемоданами вышли на главную дорогу, которая ведёт в районное село Апанасевское.