Я тебя (не) прощу
Шрифт:
И что со всем этим делать — я не знала.
Погрузившись в эти мысли, я на автомате схватилась за тяжелый вазон с гортензией, чтобы переставить его на естественный свет — при искусственном растение в последнее время загрустило — и вдруг с ужасом поняла, что не выдерживаю тяжести и попросту уроню сейчас горшок на пол…
Я жалобно вскрикнула, уже представляя во всей красе осколки на полу и поломанное растение, когда чьи-то сильные руки вдруг перехватили у меня горшок, сняв с тела всю тяжесть.
Обернувшись, я обнаружила позади себя Арса. На его лице уже
— Куда поставить? — только и спросил он.
Я молча указала ему место для горшка.
Водрузив туда растение, он повернулся ко мне и проговорил:
— Ава, прости меня. Я хотел, как лучше, но, видимо, снова сделал все не так…
Это прозвучало вполне искренне. Я вдруг поняла странную вещь — поняла за один лишь этот короткий эпизод, когда он перехватил из моих рук горшок — оказывается, мне очень не хватало этого ощущения. Ощущения того, что кто-то прикрывает тебе спину, что кто-то поможет в трудный момент…
Конечно, я все могла сама. И я это давно доказала. Но иногда очень сильно не хватало чувства, что можно положиться на кого-то еще, помимо себя самой…
Я почувствовала — впервые за это время — что действительно готова пойти с ним на диалог. Что хочу что-то понять. Что-то услышать…
Хочу поговорить без налета обид и тяжести всего былого.
— Все твои поступки выглядят как настоящее издевательство, — проговорила я в ответ. — Меня упорно преследует чувство, что ты попросту надо мной потешаешься…
На его лице отразилось такое отрицание и боль, что я ни на миг не усомнилась в том, что это — по-настоящему.
— Это не так, — проговорил он сдержанно, но я видела, чего ему стоил этот ровный тон. — Я просто пытаюсь все исправить. Просто хочу заслужить место рядом с тобой и Лесей. Я просто…
Он беспомощно развел руками, оставляя недоговоренность, в которой, как мне казалось, пряталось что-то важное.
— Просто что? — выдохнула хрипло.
— Просто хочу помочь, — закончил он. — Позволь мне это, Ава.
Я отвернулась, не в силах выдерживать его ищущий взгляд.
— Тебе не нужно заслуживать любовь Леси — она у тебя уже есть, — проговорила, стараясь не дать голосу дрогнуть. — Твоя задача — ее не потерять. Вот и все.
— А что насчет тебя? — спросил он поспешно.
Я сложила руки на груди, словно так могла удержать при себе все чувства, которые он по-прежнему вызывал, не дать им вырваться наружу и тем самым снова меня уничтожить…
— Не понимаю твоего внезапного приступа любви ко мне, Арс, — откликнулась сухо. — Много лет ты вполне успешно жил без меня.
Я не видела, но ясно почувствовала, как он яростно замотал головой.
— Эти самые «много лет» я запрещал себе думать о тебе, потому что считал, что ты меня предала, — откликнулся он горячо. — Но все равно думал. Все равно не забыл…
Он не касался меня, не протянул руки в просящем жесте, но его взгляд на своей спине я чувствовала
— Я не устаю поражаться тебе, Богданов, — сказала с грустной насмешливостью. — Не устаю удивляться твоим выходкам, хотя, казалось бы, должна быть готова ко всему…
Я развернулась к нему лицом, внимательно вгляделась в хорошо знакомые, такие напряженные сейчас черты…
— Я поражаюсь твоей наглости и самоуверенности. После всего, что было… ты ведешь себя так, словно я должна была все забыть. Словно ты ничего такого и не сделал…
Он помолчал несколько мгновений, после чего размеренно произнес:
— Если ты думаешь, что я уже простил себя за свой поступок, то это не так. Я проклинаю себя за это день и ночь, но как ты хочешь, чтобы я себя вел? Сидел и сутками обругивал себя последними словами? Бился головой о стену? Ушел в монастырь, чтобы там молитвами искупить содеянное? Разве от этого будет кому-то польза, Ава? Я предпочитаю действовать. Я пытаюсь двигаться дальше, стараясь заслужить твое прощение. Но это не значит, что я все забыл. Не значит, что я сам себя уже оправдал.
— Ты мог сделать все иначе. Без этого цирка с переодеваниями…
— Я всего лишь хотел показать, что готов отдать вам с Лесей все.
— Боюсь, нам ни к чему твои трусы от «Армани», — заметила я со смешком.
Он театрально ужаснулся:
— Откуда ты знаешь, какие у меня…
— Перестань, — прервала я, ощущая, как с каждым словом, каждой шуткой, Арс становится ближе, чем мне хотелось бы того допустить.
— Я хочу тебе помочь, — снова повторил Арс. — Хочу, чтобы ты получила все, чего заслуживаешь — свою фирму, свой дом, возможность реализоваться в большом деле. Хочу сделать все, чтобы тебе было хорошо…
Повисла пауза. Он больше ничего не добавил, я — не знала, что сказать в ответ.
Наконец Арсений проговорил, словно сдаваясь:
— Если хочешь, чтобы ушел — я уйду.
Я пристально на него посмотрела и, чтобы проверить, как далеко он готов зайти, ответила:
— Ну зачем же? Место в сарае есть — оставайся.
После чего, не дожидаясь его решения, вышла из теплицы, не желая видеть, как он непременно отступит, когда поймет, что за свой маскарад нужно отвечать делом.
А час спустя, зайдя в сарай за лопатой, обнаружила, что тот оккупирован.
— Серьезно? — хмыкнула, неверяще глядя на то, как бывший муж обустраивается в холодном тесном пространстве среди кучи старого барахла.
— Это не шутки для меня, Ава, — ответил он с такой твердостью, что стало ясно — этот сумасшедший действительно вознамерился здесь ночевать.
Покачав головой, я вышла. Меня раздирали изнутри тысячи противоречивых эмоций.
И среди них была одна, самая непрошеная и нелогичная — радость.
Аврора ушла и показалось, что мир вокруг замер. Он просидел неподвижно несколько мгновений, пялясь в деревянную стену, после чего решительно мотнул головой и продолжил расчищать пространство небольшого, но вполне вместительного сарая.