Я тебя придумала
Шрифт:
По голове будто отбойными молоточками застучали.
— На брак?..
— Да, Линн. Мы с Брашем хотим пожениться.
У-у-у… Ёлки зелёные. Это уже просто за гранью моего разума. Милли и Браша всегда связывали хорошие отношения, я это понимала ещё когда писала свою книгу, но чтобы вот так?.. И какой же я, простите, демиург, если не разглядела любовь между двумя собственными персонажами?!
И пока я раскладывала по полочкам взорванный мозг, Ленни тихо смеялась.
— Я говорила тебе, Линн. Жизнь — это всегда намного
Я села на постели и в упор уставилась на Милли.
— Когда вы с Брашем это поняли?
Эльфийка пожала плечами.
— Ну, мы объяснились пару дней назад, в разгар нашего путешествия к столице. Я влюбилась в него с первого взгляда, Линн. Браш похож на моего отца.
Я подпрыгнула на кровати, вытаращила глаза и хрипло переспросила:
— Что?!
— Браш похож на Робиара, ты всё верно расслышала, — повторила Милли.
Нет, я точно схожу с ума.
— Но ты ведь ненавидишь его.
— Кого?
— Робиара.
Когда Эмиландил повернулась ко мне, и я увидела, что в её глазах застыли слёзы, мне стало ужасно не по себе. Будто я сказала что-то ужасное, неправильное.
— Ты недавно сказала, что отец хочет уничтожить Эдигора, и я вспомнила одну вещь, — Милли, подняв руку, вытерла повлажневшие глаза. — У папы когда-то была единственная. Вы ведь знаете, что это значит, да? Он был женат на сестре Интамара по имени Лемена. Но однажды… я не помню точно, что случилось… в общем, она умерла.
Краем глаза я заметила, как Ленни, услышав эти слова, нервно вцепилась в одеяло, зажав его в кулаки.
— Для любого эльфа потерять единственную — или единственного — это трагедия. Некоторые сходят с ума. Другие уходят, не дожидаясь, пока смерть заберёт их. Мой отец не мог этого сделать, потому что был Повелителем, и его уход стал бы ударом для тёмных эльфов. Пришлось бы выбирать нового Повелителя, а наша семья уже тысячи лет держит власть в своих руках. Но так уж получилось, что папа остался единственным представителем династии, и он не мог позволить себе уйти. Он должен был оставить наследника.
Милли вздохнула. А я ловила каждое её слово.
Я ведь знала всё это. Знала… Но воспринимала совершенно по-другому.
Возможно, в этом заключается ещё одна моя ошибка?
— Сто пятьдесят лет отец даже не помышлял о том, чтобы жениться на ком-то ещё. А потом всё-таки поддался на уговоры и взял в жёны одну эльфийку… которая как раз и родила моих братцев, Виана и Тимирея. — Милли усмехнулась. — Ты сказала, Линн, что я ненавижу отца, но это не так. Я ненавижу Виана и Тимирея, а папу мне просто жаль. У меня есть… одно воспоминание, благодаря которому я просто не могу его ненавидеть.
— Какое? — прошептала я, не отводя взгляда от напряжённого, печального лица Эмиландил.
Она вздохнула.
— Можно, я не буду сейчас о нём говорить?
— А твоя мама? — тихо спросила Ленни, тоже сев на постели. —
— Нет, — Милли покачала головой, — другая. Но они обе ушли от отца к другим эльфам. У нас это можно по закону, если супруг не является твоим единственным. Я никогда не видела свою мать.
— Я тоже, — сказала маленькая Тень, грустно улыбнувшись. — Но я знаю, что её звали Ленни. И она ненавидела меня до глубины души.
Тут я, не выдержав, встала с кровати, села рядом с девочкой и взяла её за руку.
— Что бы к тебе ни испытывала тогда твоя мама, я думаю, что теперь она уже передумала.
К моему удивлению, то же самое сделала Милли. И теперь мы сидели, прижавшись друг к другу, на узкой койке. Я, сжимая ладошку Ленни в своей руке, чувствовала, как теплеют её пальцы.
— Спасибо, — сказала она, с благодарностью посмотрев на нас с эльфийкой.
— Не за что, — ответили мы хором. Несколько секунд молчали, а потом Ленни сказала:
— Милли… Я знаю, что случилось с Леменой, единственной твоего отца. Хочешь, расскажу? Вряд ли ты слышала всю историю. Ибор имеет к ней прямое отношение.
— Кто?.. — удивлённо выдохнули мы одновременно с Милли. Ленни кивнула.
— Да, Ибор. Единственную Робиара убила её служанка, мать Ибора. Её звали Марин. Лемена и твой отец успели прожить вместе совсем недолго. Брат Интамара по имени Рингар во время визита в Эйм изнасиловал Марин, она забеременела, а когда об этой беременности узнала Лемена, она захотела отправить служанку обратно в Лианор.
— Зачем? — не поняла Милли.
— Эльфы не очень хорошо относятся к людям. Лемене было некуда деваться, а вот для Марин она хотела спокойной жизни. Я так понимаю, жена Робиара настаивала на своём, и Марин, испугавшись, что вновь попадёт в руки Рингара, отравила её. А потом сбежала из Эйма. Но Аравейн быстро её нашёл.
— Глупая… — эльфийка покачала головой. — Надо было рассказать. Чего она боялась?
— Наверное, что ей никто не поверит, — пожала плечами Ленни. — Марин было всего семнадцать, почти ребёнок. Она очень раскаивалась. Аравейн рассказывал мне, в каком отчаянии была служанка, когда он нашёл её. Интамар простил Марин, он винил во всём Рингара, и даровал девушке жизнь.
— А мой отец? И что стало с этим Рингаром в итоге?
— Ибор сам убил его, когда стал подростком. Не забегайте вперёд, я расскажу. Твой отец, Милли, так и не смог простить Марин. Но он обещал, что не будет пытаться отомстить. Это и не понадобилась, служанка умерла при родах, наградив Ибора проклятьем Тени. Только тогда об этом никто не знал. Даже Аравейн.
Я смотрела на профиль Ленни, которая сейчас была очень печальной, на её чуть длинноватый нос, карие глаза, тонкую, прозрачную кожу, и думала… Думала о том, как много последствий может быть всего лишь у одной-единственной сказки.