Я убийца
Шрифт:
– Что?! Какие такие дела поважнее?! Ты что несешь?! – Елизавета Викторовна схватила его за рукав. – Послушай меня, дружок! Мой муж вас всех тут кормит и тебя в том числе! Ты понимаешь, что у нас сын пропал?!
– Послушайте! Ведь он и раньше пропадал. Помните, когда вы всех на уши подняли, а он с дружками в Таиланд укатил?! Может, он опять куда сдернул?
– Его нет два месяца, придурок! Какой Таиланд?! Ищите лучше!
– Раз тела нет, значит, он жив. Все просто. Найдем, Елизавета Викторовна, обязательно найдем. Я же не первый раз вам помогаю и не подводил вас никогда.
– Смотри, Самойлов, смотри у меня!
Она вытащила из сумочки конверт, сунула
– Это мать того пропавшего парня, который почему-то у тебя в мертвяках числится. Нормальная баба.
Пименов перевел свой мертвый взор на Сергея и снова без каких-либо эмоций посмотрел на часы. Сергей спинным мозгом почувствовал, что нужны объяснения.
– Это... Я просто взялся вести это дело... Понимаешь? Ну, вот она и ходит, интересуется.
– Я в курсе. Я читал досье по нему. Если честно, мне это без разницы, так что можешь не оправдываться. Я тут совершенно по другой причине. И эта причина – Санитар. Другие дела меня вообще не интересуют. А уж тем более твои. Так что можешь не говорить больше об этом.
Сергей заметил, как дернулись желваки на каменном лице Станислава, после чего он как-то странно улыбнулся. Шрам на его голове стал от этого еще более заметным, хотя поначалу Сергей вообще не придал ему значения.
– Ты воевал?
Глаза собеседника загорелись: в них затеплилась жизнь, будто бы в его организм подкинули новых поленьев, и огонь жадно стал их пожирать.
– Почему ты спросил?
– Шрам. Откуда он у тебя?
Станислав взглянул на свою руку.
– Нет, на войне я не был. Этот подарок мне оставил парень, которого мы недавно задержали. Подонок убивал людей в лесополосе. Когда мы его брали, он кинулся на меня с ножом. Я чудом успел схватить лезвие, иначе оно бы вошло мне прямо в сердце. Руку рассек до кости.
Сергей проследил за его взглядом и увидел еще один шрам, красовавшийся на правой ладони Пименова. И хотя он имел в виду вовсе не его, продолжать расспросы не стал. Они прошли в кабинет, где их ждал Александр.
– Ну, так что у вас? – Станислав приступил сразу к делу.
– А у тебя? – потирая нос, с ехидной улыбкой вопросом ответил Сергей.
– Что, монетку будем бросать? Я, чур, на решку ставлю, – доставая из кармана пять рублей, оживился Сашок.
– Убери. Могу и я начать, – Пименов достал из папки блокнот. – Короче так. Денисов Павел Алексеевич. Закончил медицинский в Воронеже, потом работал в Москве. Переехал сюда после того, как умер отец. Имеет два высших образования. Разведен, есть дочь. Она, кстати, наблюдалась одно время в психиатрической клинике из-за жуткого стресса. Попала туда с манией преследования. Несла всякую несуразицу, когда ее поместили в желтый дом. Короче, девочка – та еще штучка. Стояла даже на учете в детской комнате. Бывшая жена – преподаватель, милая женщина, правильная до неприличия. Вот, в общем-то, и все. Этот доктор чист как младенец. Если он помочится на лицо слепого, тот прозреет, так как все вокруг утверждают, что он просто святой. У парня благодарностей и всяких наград больше, чем, наверное, у Брежнева. Коллеги от него просто в восторге, пациенты при виде его в ладоши хлопают. С ним все чисто.
– А
– Держи, – Пименов передал Сашку ксерокопии документов.
– Что это?
– Подробный отчет: куда и как он применялся. Тут подписи больше десятка людей. Ему пришлось заказать две нормы про запас. Сам понимаешь, какая обстановка в стране с этими санкциями.
– Тогда откуда этот гад его достает? Не сам же он его на кухне варит?
– Самому миорелаксант не изготовить. Хотя, кто его знает? Тут вопрос остается открытым. Ну а у вас что?
– А у нас в квартире газ! В отличие от тебя, мы кое-что нарыли.
– Очень интересно. И что именно?
– А вот что, – Сергей радостно потер руки и пересказал все то, что они узнали в офисе, где работала погибшая. – Так что, дружище, мы тут тоже не лаптем щи хлебаем.
– Отлично, – Станислав похрустел костяшками пальцев. – Значит, мы имеем обиженного влюбленного. Как его?
– Комаров Кирилл, – подсказал Сашок.
– Именно. И еще одного представителя офисного планктона, который занимался компьютерами. Одного уволили, а другой почему-то пропал и не вышел на работу. И это, господа, уже кое-что.
– Ну, так и? Мы одним займемся, а ты другим?
– Нет, Серега. Нет. Тут, я чувствую, нужно все делать сообща.
– С кого начнем?
– Завтра начнем с обиженного мальчика, а там и до этого гения компьютерных технологий дойдем, – Пименов одобрительно хлопнул Сергея по плечу. – Чует мое сердце, мы на правильном пути!
– Возможно, – закуривая сигарету, согласился Самойлов.
Глава XXVII
Жизнь – игра, первейшее правило которой –
считать, что это вовсе не игра, а всерьез.
А. Уоттс
Есть элементарные правила, соблюдая которые ты никогда не попадешься и никогда не засветишься. Все очень просто. Любое преступление раскрывается в течение 72 часов. Если это исчезновение человека, то по истечении трех суток уже начинают искать труп. Точнее сказать, перестают искать человека и рассчитывают, если повезет, обнаружить тело. Любое преступление раскрывается либо по наводке, либо по горячим следам. В остальных случаях работает маловероятный фактор случайных совпадений. Достаточно проследить расследование преступлений любого мало-мальски известного серийного убийцы. Их ловят по нескольку месяцев или даже лет, а хватают, только если те прокалываются на ерунде, а порой и вовсе потому, что им попросту надоедает скрываться. Человек в этом случае теряет бдительность и чувство опасности. У нас, как, в общем-то, и везде, нет ни особых сыскных органов, которые показывают в сериалах, ни супергероев, способных спасти наш безумный мир в одиночку, поэтому удача до сих пор остается основным подспорьем в раскрытии преступлений.
Впрочем, вернемся к правилам. Итак, первое. Если ты задумал что-то совершить, то делай это в одиночку, так как то, что знают двое, знает и свинья.
Второе. Никогда ничего не бери с места преступления, если, конечно, не хочешь выставить его ограблением. Но, в любом случае, от того, что возьмешь, избавляйся.
Третье. Одежда, в которой ты что-либо совершаешь, должна уничтожаться до того, как ты сядешь в ней в машину.
Четвертое. Никогда не отличайся от других. Ты должен быть частью системы.