Я вам любви не обещаю

Леонова Юлия Сергеевна

— Вера Николавна, голубушка, как же вы нас напугали, — бестолково засуетилась вокруг, Евгения Ивановна.

— Все хорошо, Евгения Ивановна, — поднялась на ноги Вера. — Мне просто нужен свежий воздух, — попыталась улыбнуться она, не сводя глаз с Бахметьева.

— Позвольте, я помогу вам, — взял её под руку Георгий Алексеевич и едва ли не силой увлёк на террасу.

Остановившись у каменной балюстрады так, чтобы свет из гостиной падал на них, Бахметьев выпустил её руку.

— Простите, ваше сиятельство. Такой конфуз, — отвела глаза Вера. — Вы можете оставить

меня здесь, — торопливо добавила она, искренне желая, чтобы именно сейчас он ушёл, позволив ей собраться с мыслями. — Мне, право, неловко… Вы не должны уделять мне столько внимания…

«Боже! Что я несу?!» — в ужасе думала Вера, ощущая, как горло сжимает спазм, и слёзы вот-вот прольются, и ничто не в силах удержать её от того, чтобы позорно разрыдаться прямо у него на глазах.

— Не раньше, чем пойму, что происходит, — тихо отозвался Георгий Алексеевич.

— А что, собственно, происходит? — нервно улыбнулась Верочка. — Мне сделалось дурно. В гостиной было довольно душно.

— И всё? — иронично улыбнулся Бахметьев, с трудом преодолевая желание, схватить её за плечи и встряхнуть, как следует.

— Послушайте, Георгий Алексеевич… — начала она и тотчас осеклась, вспомнив, что его по имени не представляли.

— Довольно, Вера Николавна. Довольно. Отпираться далее бессмысленно, — встал он спиной ко входу в гостиную, дабы загородить её от любопытных взглядов.

— Жорж, — покачала головой Верочка. — Я думала, никогда более тебя не увижу.

— Вам бы этого очень хотелось. Не так ли, Вера Николавна?

Его язвительный тон больно задел за живое.

— Ты ничего не знаешь, — нахмурилась она. — Ты не в праве меня обвинять в чём бы то ни было.

— Я вас пока ни в чём не обвиняю, — свистящим шёпотом, произнёс Бахметьев, склоняясь к её уху. — Но у меня имеется множество вопросов, на которые я желаю получить ответы.

— Что ежели я не желаю отвечать на ваши вопросы? — отодвинулась от него Вера.

— Придётся, madame. Вряд ли вам захочется, чтобы я попытался получить ответы где-нибудь в другом месте. К примеру, у вашего супруга, — отчеканил он.

Вера сердито поджала губы. Злость, что вдруг проснулась в ней, стала спасением. Ей более не приходилось переживать о том, чтобы вновь не лишиться чувств на потеху любопытной толпе. Как бы хорошо к ней не относились в Пятигорске, но позлословить по поводу того, что граф Бахметьев произвёл до того сильное впечатление на княгиню Одинцову, что та упала в обморок, возможности не упустят.

— Хорошо, — кивнула она головой. — Увидимся завтра после полудня на источнике, — скороговоркой произнесла она. — А теперь, прошу вас, давайте вернёмся в гостиную.

Бахметьев с любезной улыбкой предложил ей руку и повёл обратно в помещение.

— Господа, — щедро раздавала улыбки Верочка, — право не стоит беспокоиться. Обыкновенный обморок.

Вечер тянулся мучительно медленно. Вера несколько раз ловила на себе задумчивый взгляд Вершинина, но только стоило посмотреть в его сторону, Константин Григорьевич тотчас отводил глаза, Бахметьев более не обращал на неё внимания, уделяя его барышням Добчинским.

«Все это уже было», — вздохнула Верочка, вспоминая усадьбу Уваровых и то, как жадно ловила каждое его слово и случайный взгляд, страшась признаться самой себе, что влюбилась в его сиятельство и понимая при том всю безнадёжность охватившего её чувства.

Выждав ещё немного, дабы можно было покинуть сие собрание, не нарушая приличий, Вера тепло простилась с Рукевичем, пожелав ему хорошо устроиться на новом месте, разыскала Евгению Ивановну. Выразив графине признательность за приглашение на столь чудесный вечер, Вера поспешила уйти. Георгий Алексеевич проводил её тяжёлым взглядом. Мелькнула сумасшедшая мысль: извиниться перед Лизой и Анной и попытаться догнать её. Вряд ли ему удастся уснуть этой ночью, гадая о том, как mademoiselle Воробьёва стала княгиней Одинцовой.

Вера будто во сне забралась в коляску и велела вознице ехать в усадьбу. От переживаний разболелась голова, в висках стучало и ухало. Она с трудом одолела лестницу на второй этаж и, добравшись до своих покоев, не раздеваясь, рухнула в постель.

Ночью её разбудила Катюша, дрожащим голосом сообщив, что князю вновь стало худо.

— Уж, как его корёжит, Вера Николавна, — заплакала горничная, — смотреть страшно.

— Егора за доктором послали? — поднялась с кровати Вера, нащупав ногой комнатные туфли.

Катюша в ответ кивнула, утирая передником слезы.

Как была в вечернем наряде, Верочка прошла в покои Ивана Павловича. Князь, скорчившись на кровати, тихо стонал. Сделав поярче свет керосиновой лампы, Вера взяла в руки флакон с настойкой белладонны. Отсчитала ровно десять капель и, разбавив водой содержимое стакана, осторожно присела на край кровати.

— Иван Павлович, — позвала она супруга, — позвольте, я вам помогу.

Князь осторожно повернул голову, расслышав знакомый голос. Видно было, что ему настолько больно, что он даже не в силах говорить. Вера помогла ему подняться и выпить лекарство. Откинувшись на подушки, Одинцов тяжело дышал.

«А что ежели он умрёт прямо сейчас?» — вздрогнула Верочка. Вдруг сделалось страшно, особенно теперь, после встречи с Бахметьевым, ведь если хоть одна живая душа прознает о её былых взаимоотношениях с графом, наверняка в смерти мужа обвинят именно её.

— Иван Павлович, вам лучше? — склонилась она над мужем.

Князь прикрыл веки, отвечая на её вопрос.

— Все будет хорошо, вы поправитесь, — торопливо заговорила Вера, отгоняя от себя свои нелепые страхи.

Одинцов слабо улыбнулся в ответ.

— Я смерти, Верочка, не боюсь. Уж лучше вечный покой, чем так, — хрипло выговорил он. — Это мне наказание за грехи.

Вера промолчала. Да уж, грехов за её супругом водилось немало. Чего только стоили ночи, проведённые с ним, когда Одинцов ещё не был так болен, как нынче. Князь оказался несостоятелен, как мужчина, а во всем винил жену, вернее её холодность. Уж сколько оплеух она получила, сколько слёз пролила в подушку, когда он покидал её спальню, изрыгая проклятия и обзывая супругу самыми нехорошими словами.