Я, Великий И Ужасный
Шрифт:
Один из вохейцев, тот, который проявил удивительную осведомлённость о делах моего родного острова, обратился ко мне ни с того, ни с сего, на каком-то незнаком языке. Увидев полное моё непонимание, тут же извинился и перешёл на свой родной, который по мере того, как хмель всё сильнее бродил в голове, отчего-то становился всё понятнее. Оказывается, он вдруг вздумал представиться. Звали его Ктур-Тишва. Потом он поинтересовался про охоту на Пеу. Узнав, что у нас не водится дичи крупнее курицы, советник наместника громогласно посочувствовал и, привлекая всеобщее внимание, провозгласил, что гостей обязательно
Мне стало обидно, что какие-то "хачи" бронзововековые имеют наглость жалеть гордый народ Пеу, который ждёт великое будущее, и я начал расписывать, какая опасная дичь вымершие птицы комуси, а также наши моржетюлени. Немало добрых слов досталось и акулам. Хотя по мере окосевания ваш покорный слуга понимал хозяев лучше, вохейское шипение, наоборот, давалось всё труднее, и у меня стали срываться папуасские слова и обороты, которые приходилось переводить для хозяев Тагору. Ктур-Тишва, словно желая поддержать путающегося в языках гостя, что-то бубнил на разных языках. Тузтец, в отличие от меня понимал, чего тот хочет сказать, и параллельно с пересказом охотничьих баек в исполнении Сонаваралинги пытался отвечать полиглоту.
Покончив с описанием опасностей, подстерегающих морских охотников, я вдруг заявил, что быки витуков тоже очень страшные звери, особенно некастрированные. И озвучил планы о внедрении на нашем острове корриды. Вспомнив анекдот про "яйца корриды", добавил: "А "шары" проигравшего будут доставаться победителю". Присутствующие усомнились: будет ли бык есть мясное блюдо. Но я заявил: "У меня - будет".
Потом заговор опять перекинулся на шхишкумов. Я всех изрядно рассмешил, начав пытать вохейцев, куда у местных верблюдов подевались горбы. Шиншой-Тушха, громко гогоча, поинтересовался: "А у ваших шхишкумов они, что имеются?" В общем, представители бронзововекой цивилизации на полную катушку повеселились над нелепыми фантазиями дикарского вождя.
Увы, всё хорошее когда-нибудь кончается.... Вот и нам пора отбывать домой. Добрый час ушёл на прощание с гостеприимными хозяевами, обсуждение культурной программы на ближайшие дни и заверения во взаимном уважении. Восьмёрка "макак", недопущенных к столу наместника, уже ждала нас на выходе из дворца. Они были, как и мы, изрядно навеселе. Оружие и доспехи сгрузили в любезно предоставленную повозку, запряжённую двойкой ослов. Туда же кинули пару самых нестойких бойцов. Остальные двинулись своим ходом. Два десятка дворцовых стражников составили наш эскорт.
Так мы и шли до особняка, пошатываясь и весело горланя, сопровождаемые меланхолично тянущими телегу ишаками и сосредоточенно топающими воинами наместника. А у ворот долго и шумно прощались с провожавшими нас стражниками. Может быть, и до рассвета дотянули бы, да Тагор, сам когда-то тянувший солдатскую лямку, из профессиональной солидарности по быстрому загнал всех внутрь и отпустил служивых. Мне он буркнул: "Им и так всю ночь в караулы ходить".
Глава тринадцатая
В
"Гнилая печёнка дохлого демона!" - воскликнул Кушма-Чика, вглядываясь куда-то по левому борту. Я проследил за его взглядом: ничего особенного вроде бы там нет. Ну, разве что лодка, а, нет, две лодки, на грани видимости. Капитан вперил взгляд вперёд и ругнулся ещё раз, причём куда позаковыристее первого, поминая неизвестных мне персонажей вохейской мифологии и их запутанные родственные и сексуальные связи. Ага, и по носу маячит что-то парусное. Вероятнее всего - выплыло из-за того мыса.
За два недели пути от Икутны по Внутреннему морю на север я так и не научился толком определять ни размеры, ни скорость попадающих в поле зрения кораблей, ни то, как их траектория соотносится с курсом "Жемчужной раковины". А посудин разного калибра встречалось немало: от рыбацких лодок до многопалубных громадин.
– В чём дело?
– спрашиваю хозяина и попутно капитана судна.
– Пираты - отвечает тот, несколько раздражённо, оборачиваясь ко мне.
– Точно?
– переспрашиваю - Откуда знаешь?
– Кому ещё нужно сидеть у нас на хвосте с утра? А теперь их дружки прямо по носу.
Я моментально отстаю от Кушмы-Чики и переключаюсь на своих орлов.
– Пираты - говорю Тагору.
– Ага. Уже знаю - соглашается тузтец - Плохо дело.
– Почему?
– не понимаю.
– Ветер слабый. Вернее, вообще нет - поясняет мой ручной "дикий гусь" - До ночного "тикшала" ещё больше двух "страж". Эти почти догнать успеют. Те, что нам дорогу перерезают, и раньше доберутся. Но нападать не будут, пока все не подтянутся. Доводилось уже сталкиваться с "береговыми пастухами" - пояснил он, заметив некоторое сомнение у меня на лице.
– Отбиться сумеем?
– спрашиваю.
– Сомневаюсь - вглядевшись в несколько приблизившиеся посудины, отвечает лучник - Там не меньше полусотни головорезов на каждой лодке. Числом задавят.
Теперь мне уже идея плыть как можно скорее на север, в Вохе не казалась такой уж удачной. А ведь, когда Чимрак-Шугой оповестил, что "Кыхылай" нуждается в ремонте, Шиншой-Тушха, узнавший об этом затруднении, предлагал оправиться на боевой галере - нужно было только подождать немного возвращения эскадры, патрулировавшей Южную гряду, а потом чуток потерпеть, пока проведут текущий ремонт да загрузят припасы в дорогу и полагающиеся к отправке в метрополию деньги с таможни.
Нет же, мне захотелось поскорее предстать пред очи Повелителя Четырёх Берегов, дабы завершить свою миссию и вернуться домой, к тэми. А тут как раз в Цхолтум зашёл на своём шухоне Кушма-Чика. Грех было не воспользоваться такой оказией.
Подумаешь, пришлось бы ещё лишние дней десять или пятнадцать пропьянствовать с наместником и его приближёнными да поучаствовать в паре-тройке охотничьих вылазок в предгорья. В конце концов, езду верхом на верблюдах с копьём наизготовку в компании вохейских друзей можно и потерпеть. Тем более что нам, учитывая малый всаднический стаж, подобрали животин попокладистей.