Я, Великий И Ужасный
Шрифт:
Насколько я знал, Шутир-Шуфа была крупнее административного центра Икутны. Но увиденное пока что не дотягивало до монументальности Храмовой дороги. Бывший "дикий гусь" моё любопытство насчёт местных достопримечательностей удовлетворить не мог - сам он бывал здесь, служа наёмником, пару раз, но по понятным причинам дальше припортовых борделей их тогда не пускали.
Заведение Чолота оказалось двухэтажным зданием, несколько нетипичной для Внутриморья архитектуры: вместо обычного четырёхугольника, заключающего в себе внутренний двор, или чуэт, Пэ-образный корпус с внутренним пространством, отгороженным от улицы забором в человеческий рост. Ворота и калитки по бокам от них были гостеприимно открыты. Наша компания бодро протопала внутрь.
Охранник, топчущийся у центрального входа, несколько подозрительно
А там, и места для "господина посла" со свитой нашлись, и угощение, дабы первый голод с дороги утолить - блеск "повелителя" вкупе с рычанием Тагора обеспечили должную расторопность персонала. Хозяин лично появился, дабы засвидетельствовать почтение: не каждый день у него останавливается иноземное посольство. Раньше он, правда, про страну Пеу не слышал, но так, тем более, интересно. Тузтец даже любезно согласился предъявить почтенному Чолоту написанную им самим ещё в Тенуке грамоту, заверенную невнятным автографом Солнцеликой и Духами Хранимой, а заодно и документы, выправленные канцелярией наместника Икутны. Удовлетворив любопытство и убедившись, что тёмнокожие, по преимуществу, господа действительно чужеземные посланцы, хозяин начал и сам погонять служек, хотя куда ещё быстрее.
После перекуса рыбой под красное вино (вроде на Земле это сочли бы грубым нарушением столового этикета), настроение улучшилось. Хотя и без того оно было неплохим - путь ко двору Повелителя Четырёх Берегов подходит к концу, недавно удачно избежали общения с пиратами, все живы-здоровы.
А там поспела стребованная через Тагора купальня. В отличие от дешёвых постоялых дворов Нижнего города, в заведении Чолота имелось, где помыться гостям. Конечно, не Большие бани, в коих клиентам на выбор предоставлялось семь отделений - от общего, в котором за пару медяков можно было наскоро сполоснуть дорожную грязь, до номеров люкс стоимостью в пару чинвов, с ароматными ваннами, услугами профессионального банщика, массажиста и рабынями, обязанными помыть посетителя с ног до головы, дабы тот не утруждал себя. Ну и ублажать гостя также входило в их обязанности - правда, за отдельную оплату.
У здешнего гостеприимного хозяина, впрочем, тоже нашлось, кому мылить спины намаявшимся в долгом морском плавании путешественникам. Стайка симпатичных служаночек, озорно стреляющих глазками, взяла нашу компанию в свои нежные ручки. Причём, как довёл Чолот до сведения уважаемых гостей через Тагора, девочек можно использовать не только для того, чтобы те шоркали части тела, до которых тебе самому трудно добраться, но и для снятия сексуального напряжения. "Их услуги входят в плату за постой" - пояснил тузтец, выслушав хозяина - "Но дополнительное вознаграждение девочкам только приветствуется". И, обращаясь ко мне: "Сонаваралингатаки, думаю, полчинва на всех их вполне хватит". И снова ко всей нашей компании: "Они обязаны выполнять требования гостей, но всё же пусть всё будет по согласию. Если какая заупрямится и не захочет, с кем-нибудь из "пану макаки", то лучше скажите мне, Гокурегую или Сонаваралинге-таки, мы выясним, в чём дело - может, просто не так поняла, что от неё требуют, может, другая согласится".
Я осторожно залез в большую глиняную бочку, полуутопленную в пол. Всего таких ёмкостей имелось пять. Первым одетые только в короткие фартуки служанки приняли официального главу нашей делегации. Вон он, справа от меня сидит в таком же чане. Ну а меня и бывшего "дикого гуся" во вторую очередь. Помещался я только по грудь. Вода была приятной - не холодной, не горячей, и пряно пахла какими-то травами. В голове тут же промелькнула мысль, возникшая впервые ещё на корабле, в ходе разговоров с Кушмой-Чикой про нелёгкую долю торговца. Среди прочего касались мы и тех товаров, кои доводилось возить нашему компаньону. Упоминал он и специи. Основными местами их произрастания была тагирийская "страна чёрных" и лесные земли к югу от неё. Вот я и задумался насчёт выращивания всяких ароматных растений у нас на Пеу: климат, вроде бы, мало чем отличается от мест их происхождения, и всё лишняя строка в экспорте.
Ну а потом мне стало не до государственных дум. Как-то плохо строятся
Всё же приятно сидеть вот так, ни о чём не думать, а ласковые женские руки в это время мылят и растирают твоё тело, не стесняясь добираться до тех мест, что именуются интимными. Кажется, служанка успела меня пару раз пройти губкой по всему телу. И желания какие-то неподобающие появляются. Что и неудивительно - после двух с лишним месяцев воздержания.
НА "Кыхылае" и "Жемчужной раковине" использовали для сексуальной разрядки парочку матросиков помоложе. Не знаю, платили ли тем прибегающие к их услугами коллеги, или же это входило в должностные обязанности штатных "петушков" в соответствии с контрактом найма. Я лично не интересовался. Тагор, кстати, тоже.
Остальные же участники нашего посольства, пользовавшиеся данным сервисом на правах моих спутников, о деньгах и проституции имели весьма смутное представление, воспринимая, скорее всего, юнг как некий аналог подростков в Мужских домах, коим освящённым издревле обычаем положено ублажать взрослых воинов. И даже если "макакам" нужно было платить из своего кармана, Кушма-Чика и Тшур-Хапой, скорее всего, самолично предпочтут компенсировать подчинённым неполученные медяки: как-то неудобно выставлять счёт за такую ерунду пассажирам, уже оплатившим проезд, да к тому же ещё и людям партнёра по прибыльному бизнесу. Странным образом торгашество и почти еврейская хитрожопость вохейцев нисколько не мешали патриархальности в отношениях, в том числе и с коммерческими контрагентами.
На Икутне же в череде попоек, отягощённых профессиональной паранойей Ктур-Тишвы, который постоянно докапывался до меня на предмет моей национальной принадлежности, а также в условиях форсированного обучения верховой езде на верблюде с последующими выездами на охоту за одичавшими козами и ослами, о сексе как-то не думалось.
Не удивительно, что к середине банных процедур я уже слабо контролировал себя: силы воли хватило только, выскочив из бочки, ополоснуться в бассейне. Холодная вода, вместо того, чтобы сбить похоть, только взбодрила после тёплой купальной ёмкости и ещё больше раззадорила.
Способность воспринимать хотя бы что-то кроме дёргающегося в такт моим движениям податливого тела служанки, вернулась неожиданно резко, словно щёлкнул тумблер, включивший внешние раздражители: во влажном полумраке купальни шумно плескались и переговаривались друг с другом "макаки", между бочек на голом каменном полу Гокурегуй ожесточённо пыхтел на темноволосой толстушке с необычайно белой кожей.
"Всё. Иди" - раздражённо приказал я девушке на вохейском, для верности наподдав рукой по гладкой попке. "Иди" - повторяю тут же. Она исчезает из поля зрения, а я вновь споласкиваюсь в бассейне, размышляя о том, можно ли считать подобный вот дорожный секс, когда даже именем партнёрши не интересовался, изменой. А также о том, как отнесётся к этому Рами, если ей доложит кто-нибудь, конечно. Насчёт последнего были некоторые надежды, что специально никто доводить до сведения Солнцеликой и Духами Хранимой не станет - у папуасов несколько иные представления о морали и супружеской верности, чем в родном моём мире. Например, хотя сейчас мне казалось, что на меня направлены взгляды всех присутствующих, на самом деле, никто на наше с "омывательницей чресл" кувыркание особого внимания не обратил - дело житейское, девки для этого и предназначены. Разве что случайно кто-нибудь из участников посольства брякнет, а там по цепочке и до тэми дойдёт.
После банных и им сопутствующих процедур собрались всей компанией на открытой террасе, выходящей в чуэт. На низком длинном столике стояли блюда с сушёными и свежими фруктами и лежали лепёшки с наваленной по центру какой-то мясоовощной смесью.
Оказалось, и обычный внутренний двор в гостинице имелся. И как раз рядом с ним располагалась купальня с прачечной, обсуживающей, в том числе, и постояльцев - пара медяков и твою одежду постирают и приведут в порядок. Само здание имело форму буквы "Н" - внешняя сторона заднего двора образована была высоким каменным забором, к которому пристроен широкий навес, защищающий от дождя и солнца какие-то мешки и полки с кувшинами.