Я – Ворона
Шрифт:
Кстати, мелкий, но занятный факт: у большинства китайцев низкая плотность роста волос на лице. И те обычно расположены на небольшой области вокруг рта.
Зато аппаратура вся блестит, ее младшие операторы и прочий стафф только что не облизывают. Не потому, что фанатеют от чистоты, а потому что не хотят нарваться на гнев «дяди Бу».
Меня вытирают полотенцами, греют и сушат. И переглядываются. Будто спрашивают друг у дружки глазами: что происходит? Да уж, разворошила я осиное гнездо. Но начала эту игру не я, а тот, кто толкнул малявку в пруд.
Я
Последнее — едва ли. Но раз мой мозг отработал момент падения с серьезным временным лагом — осознание падения пришло уже при виде пузырьков — то исключать ошибку нельзя.
Шок, оказывается, страшная штука. Больше, чем потери жизни, я всегда боялась потери рассудка. И вот оказалась в ситуации, когда мой разум «выключился» на несколько критически важных мгновений. Не хотелось бы повторять этот опыт. Вообще никогда.
Ян распрямляется, поднимает голову. Пробегает взглядом по темным головушкам, чуть задерживаясь на мне. Выискивает кого-то отсутствующего? Я тоже машинально начинаю всматриваться.
Вне подозрений узкий круг лиц: мамочка, Чу, Ян, Бу и… Лин Сюли. Про маму и говорить не стоит. Лин Мэйхуа стоит передо мной на коленях, держит за ручки и, кажется, боится моргать. Будто если она моргнет, ее дочь снова упадет в воду.
Чу после того разговора (и антипохмельного супа) выражает такую преданность, что надо быть черствейшим сухарем, чтобы и ее подозревать. Угу, а Мэйли пока для такого — слишком мягкая сладкая булочка.
Ян не стал бы швырять свою музу в акварельно-бирюзовый пруд. Прямо сейчас режиссер — самый заинтересованный в моем благополучии человек. Заменить меня в роли куклы на текущем этапе съемок: сложно; обойдется дорого для Лотоса; заставит переснимать немало отличного материала. Короче — нет. Кто угодно из съемочной, но не Ян.
Бу — приятель режиссера и еще один фанат своего дела. Захочет ли такой запороть немалое количество отснятых дублей ради… чего? Даже в голову ничего не приходит. Тупо деньги? Да ну не.
И, наконец, Лин Сюли. Я почти на сто процентов убеждена, что толкнул меня взрослый. Мозг хоть и встал на паузу от шока, но тень над водой я смогла вытащить из этой «зависшей» базы данных. Тень — не в смысле овцу черную. А в том плане, что поверхность пруда затемнилась, когда кто-то ко мне втихаря подошел. И еще: для толчка нужны были силы. Большие, чем есть у ребенка в два года и девять месяцев.
Ян Хоу подзывает жестом своего помощника, дает указания. Жаль, мне не слышно. Режиссер не повышает голос, между нами приличное расстояние. Даже для моих чутких ушек. Еще и галдят тут всякие…
Помощник сгибается в талии, затем подтягивает Фан (тик), и еще пару младших сотрудников. Так,
Это уже становится интересным! Тревога как раз-таки уходит. Раз запущен процесс поиска, значит, камера действительно работала и засняла того (ту?), кто решил проверить на деле, умеет ли плавать Ли Мэйли.
Сюрприз: умеет.
— Такая маленькая, а такая молодец, — словно мысли мои читает гримерша (та, которую мы «реанимировали», надо бы узнать, как их зовут, чтоб отличать). — Не растерялась. Догадалась на помощь позвать. И барахталась сама. Как ты смогла?
«Если бы ногу не свело, я бы еще и выплыла», — морщусь. — «Сама».
Мамочка подскакивает, начинает выискивать придуманные раны.
— Где болит, доченька?
— Я в порядке, мам, — спешу успокоить родительницу. — Как смогла? Есть рот, чтобы кричать. Есть руки и ноги, чтобы ими шевелить.
«Жить захочешь — не так раскорячишься», — оставляю не озвученным. На меня и без подобных откровений странно косятся.
— Ваша дочь и в самом деле удивительная, — пучит глаза и кивает моей маме гримерша. — Я бы и взрослая так не сумела. Сразу бы камнем на дно пошла. Я не умею плавать, да никто в семье не умеет. Это очень страшно.
Позже мне объяснят, что очень многие китайцы «не плавучие». Не во всех регионах есть водоемы, в которых можно купаться (безопасно). А на бассейн не у каждой семьи найдутся юани. Так что множество взрослых жителей Поднебесной даже на курортном морском побережье вместе с детками пойдет плескаться на мелководье. И тоже в надувных кругах. Это не прям поголовно, но не уметь плавать для ряда китайцев — нормальное явление.
Ведь как сказал великий и незабвенный Мао Цзедун: «Чтобы научится плавать, надо плавать».
Поиски тем временем затягиваются. Я снова начинаю нервничать. Не люблю, когда происходит что-то важное для меня, но я при этом никак не могу повлиять на ситуацию. Это еще множится на детское тельце. Бесит беспомощность.
Когда же помощник режиссера притаскивает (буквально: он тянет ее за руку, как животину за поводок) девчонку, я зависаю еще раз. Натурально, с открытым ртом. Она? Но… какого демона?!
Ян и Бу идут к нам с мамой, сюда же буксируют актрису. Олень в лучах прожектора, ей богу. Миленькая. Бровки сведены, глаза на мокром месте, нижняя губа подрагивает. Не хватает подписи: «Не виноватая я».
Служаночка из свиты принцессы. Та, что испортила один из дублей со звездочкой, где ту транспортировали к храму-над-облаками. Сюли ей тогда ногу оттоптала. А та и не пикнула. И на вечеринку в отеле после первого дня съемок рвалась…