Я – Ворона

Вран Карина

— Конфета, — задумчиво сказал Бо Ченчен и погладил животик.

— Много сладкого — вредно, — назидательно сказала я.

— Бедные, — прогундела (леденец во рту ухудшал дикцию) Сюй Вэйлань. — Утешай себя. Раз не можешь позволить.

Кажется, госпожа Сюй не любитель дорам. И давненько не обновляла «базу данных» о тех, кого намеревалась сделать «вассалами» доченьки. Дружба по цене бумаги не сложилась. Теперь вот обновление вышло: дружба по цене конфет.

Во рту клубничной девочки что-то хрустнуло. Надеюсь, это истончился и сломался леденец, а не зуб.

—

Иногда, — вздохнула я. — Лучше жевать, чем говорить.

Как порой без цитат обходиться? Не Конфуцием единым вороний запас изречений полнится.

Хмыкнул рядом Гао Юн. Вот кто совсем не опечалился тем, что его обделили при раздаче сосательных конфет, так это быковатый Юн. Задумчивое выражение лица Цао Шуфэн мало хорошего обещало богачке (в леденцовом эквиваленте). Даже у меня пустой взгляд акулы вызвал иллюзию, будто вокруг девочки резко поблекли все краски.

Я бы на месте младшей Сюй теперь ходила осторожно. И оглядывалась, не идет (плывет) ли следом рыбоглазая Шуфэн.

Всю неделю клубничка приносила леденцы — для своих. Каждый день одни и те же. Я даже заподозрила, что семья Сюй владеет производством розово-красных сладостей. Иначе с чего бы такая верность бренду?

Мы мучились… учились. Старательно зарабатывали солнышки. Были веселые моменты, вроде бултыханий в бассейне, а были и скучные. Так, «заучивать» по второму кругу алфавит инглиша — вслух, вместе со всей группой — мне как-то вообще не радостно было.

Выяснили, что не только в плюс могут идти желтые лучистые жетоны. Мальчонка с «половинчатого» столика в четверг маялся животиком. Не мог уснуть днем, за что был оштрафован.

Еще солнышки снимали за драки, вроде как с зачинщика. Но это не точно: пока случился всего один прецедент, и тот в обычной группе. Я узнала потом от Джиана о потасовке.

Та драка стала вдвойне показательной. Один малыш ударил другого игрушкой за то, что тот назвал его дураком. И потерял не только несколько капель крови (оппонент в ответку бил в нос, но слабо и по касательной), но и целых три солнышка.

А когда за него вступился другой ребенок, мол, это же тот, другой, обзывался — нечестно! — учитель предложила борцу за справедливость отдать свои солнышки другу. Раз он так переживает за товарища, пусть и поддержит.

Передача не состоялась: защитник пошел в отказ. Но сама ситуация позволила мне сделать ряд выводов. Первый из них: справедливости в Саншайн не дождешься. От взрослых точно, про детей (всех) говорить рано. Второй: валюту имеет смысл копить. Запас карман не тянет. Особенно, когда он «золотой» и крепится магнитами к передвижной доске.

Третий: прямых столкновений лучше избегать. Сегодня виновным посчитали того, кто нанес первый удар, а завтра могут под другим углом ситуацию вывернуть. Так что — никаких драк.

Но цветочек (один из букета) из зубочисток я таки «забыла» на учительском

стуле. Том, что грымза Дун занимает обычно. Задвинула под стол: бородавочник обычно озирает свои владения и рабов… подопечных, а не мебель.

Чтобы провернуть этот акт малявочного возмездия, мне пришлось подстрекать своих соседей по столу. Три моих товарища создали заслон и заняли делом остальных детсадовцев. Гао Юн приволок с собой четыре плитки шоколада, и в качестве отвлекающего маневра делился со всеми. Ченчен и Шуфэн заманушечно шуршали фольгой и помогали отламывать полоски лакомства. Так-то Юн делить на группу не планировал. Он принес по плитке: себе, Шуфэн, Чену и мне. Но ради общего дела пошел на жертву.

Увы, враг оказался коварен и подозрителен. Удача дала сбой. Обнаруженную подставу (подколку?) на сиденье обезвредили путем перекладывания на стол. Прежде, чем грымза Дун успела начать допрос военнопленных, я шагнула вперед.

— Вы нашли подарок, уважаемый учитель, — просияла улыбкой я. — Спасибо вам за то, что старательно учите нас.

Дун едва не задохнулась, пытаясь подобрать слова в ответ на мою тираду. Но все же предпочла «поверить» в детскую благодарность. Не исключено, что причина крылась в новой — дико популярной — рекламе.

Воды Куньлунь успешно прошли цензуру и начали рекламироваться на одном из государственных каналов. Обычно даже такие дисциплинированные китайцы переключают канал, когда начинается реклама. Или хотя бы идут к холодильнику за чем-то вкусненьким.

Однако эффект «вечно молодых» в танцевальном ролике сработал в обратную (от обычного) сторону. После первых же появлений бодрой рекламы зрители поделились впечатлениями с родственниками, друзьями и знакомыми. И те стали переключаться на канал, где можно попасть на наш ролик. И им тоже понравилось!

Ян Чэнь, пожалуй, удивился больше всех, когда к нему стали обращаться представители каналов с чрезвычайно выгодными контрактами на трансляцию его рекламы. Всю выпущенную (казалось бы, с большим запасом) продукцию Вод Кунлунь смели с прилавков. На вырученные средства (и на дополнительные вложения) в авральных темпах строились новые цеха.

Люди хотели пить его воду. Люди хотели ощутить в себе вечную молодость. А еще им просто нравились легкость и веселье, с которыми мы предлагали им новый товар.

Меня можно было не узнать в дораме, но в ролике мое лицо с минимумом грима.

Или я ошибаюсь, и дело вовсе не в возросшей популярности Мэй-Мэй. А в доброте и отходчивости учителя. Или просто цветочек понравился. Мы ведь долго создавали букетик, старались!

— Занятно, — сказала грымза.

И даже голос не повысила. Подозрительно.

Не менее подозрительно выглядело и то, что Сюй Вэйлань ничего, кроме сладкого подкупа, не делала для «формирования фракции». Неужели я переоценила ее — и ее мамочку?