Я выбираю счастье
Шрифт:
– Какой Надюхе?
– не понял Станислав.
– Стась, - пояснил Тарас Петрович.
– Твоя Надюша - старшая дочь Дмитрия.
– Надя - ваша дочь?
– не поверил Станислав.
– Да! Да! У меня есть две дочери. И ты тут за моей дочкой волочился, ухаживал, даже жениться предлагал, с матерью своей познакомил, пока я с детишками и Агашей был в доме отдыха, - не успокаивался генерал. - Что потом произошло? Чем ты мою Надюху так вчера перед моим приездом расстроил?
– Ничем, - голос сорвался и исчез, Станислав откашлялся.
– Я просто уехал.
– Помрет моя Надька, я тебя самолично расстреляю, - совсем не шутя, проговорил генерал.
– У меня
– Ну ты, Дим, скажешь, расстреляю, - возмущенно произнесла появившаяся со стаканом какого-то питья Бела Андреевна.
– Только бы стрелять тебе. Надюша не из-за этого заболела. Просто раньше она не болела ...
– И из-за него тоже, - упрямо склонил голову генерал, перебивая женщину.
– Моя Надюха сильная, инфекциям не поддается, особенно когда дети болеют. Это она из-за Стаськи слегла.
Станислав молчал, он плохо понимал, что говорят, но что-то встревожило душу. Мужчина выпил протянутую Белой Андреевной шипучую воду. Но вдруг резко сел на диване, забыв о больной голове:
– Что с Надюшей? Она заболела, в больнице? А как же дети? Я еду к ней, - как-то моментально забылся призрачный Жора Григорьев, да и до него ли, если Надя заболела..
Он решительно вскочил, но стены предательски завертелись вокруг него, Станислав схватился за диван, сел на него. Испуганно вскрикнула Бела Андреевна.
– Говорила же, не нравится мне эта шишка на его голове, - сердито заговорила она.
– Надо в больницу Стасика.
Станислав ощупал голову руками: точно, на лбу шишка, здоровая такая, болит ощутимо. Где он стукнулся?
– Куда еще в больницу? - отозвался Тарас Петрович.
– От него такое амбре, словно в водочной цистерне выкупался.
– Лаврового листа пусть пожует, да масла подсолнечного хлебнет, - буркнул генерал.
– Запах отобьет.
– Не надо. Я позвоню в нашу больницу, у нас работает молоденький парнишка хирург, умница просто, и добрый, - предложила Бела Андреевна.
– Пусть приедет, посмотрит.
– Не надо, - отказался Станислав.
– Не кружится больше голова. Просто резко встал.
Но Бела Андреевна все равно начала звонить знакомому врачу
– В больницу надо бы, - сказал тот по телефону.
– Похоже на сотрясение. Кружится голова? Тошнит?
– Уже все прошло, - ответил мужчина.
– Надо бы сделать томографию, - продолжал сомневаться врач.
– Везите-ка его в больницу. Тут на месте все решим.
– Ой, - всполошилась Бела Андреевна. - А одежды нет чистой. Стасик вчера упал во дворе прямо в лужу. Мы с Элей почистили костюм, но лучше постирать.
– Да не надо ничего, - попросил мужчина.
– Не поеду я в больницу. Вы мне дайте что-нибудь, я к Наде поеду.
– Отставить, Белочка!
– скомандовал генерал.
– Не надо в больницу, значит, не надо. И не звони Эле, не напоминай про костюм, не расстраивай по-новому. А то наговоришь про сотрясение, испугаешь. А ей некогда.
– Ладно, - согласилась Бела Андреевна.
– Мне пора на дежурство. Но, Стась, обещай, если будет плохо, приедешь ко мне, я отведу тебя к врачу. И ты, Дим, не опаздывай. Я договорилась: наш кардиолог тебя примет сегодня после обеда. Придешь прямо ко мне в отделение...
– Ладно, - устало кивнул головой генерал.
– Приду.
Тарас Петрович пошел проводить жену. В комнате остались Станислав и Дмитрий Иванович, отец Надежды.
– Рассказывай, капитан, - приказал генерал.
– Что?
– Почему убежал от Надюхи? Чего ты испугался? Что у неё двое детей?
– Товарищ генерал, зачем вы так?
– поморщился мужчина. - Вы думаете, что я последний
И замолчал. Станислав не знал, как сказать боевому генералу, которого уважаешь, который помогал ему и матери, когда умер отец, что стало до чертиков тошно и обидно, лишь стоило узнать, что любимая женщина была любовницей твоего врага. И долгое время. И у неё есть сын от человека, который хотел убить твоего родного сына. Хотя к мальчику, сыну Жоры, не было никаких чувств, не было ненависти, он ведь просто маленький ребенок, как и Сашуля, а вот что Хан обнимал Надю, целовал, и она дарила ему свои ласки... вот где сердце заходится в ревности... и еще как! Убежал, даже толком не глянул на своего ребенка. Эх, Надя, Надя...
– Бог ты мой!
– пронзила мысль.
– Так что с Надей? Чем она заболела?
Чувства боролись в душе: с одной стороны ревность к прошлому, с другой беспокойство в настоящем, и разум, который твердил, что надо откинуть негативные мысли и идти быстрее навстречу к своему счастью, надо ехать к Наде и просить прощения. Станислав начал вставать с дивана. Ничего, он и в таком костюме до нее доберется.
– Слушай, сынок, не спеши, - устало заговорил генерал, даже бас его стал тише.
– Ты запутался в себе в своих чувствах. Не знаешь, что делать. Ты что-то не понимаешь, не знаешь всего. А я точно знаю: не в чем тебе обвинить мою Надюху, не за что на неё обижаться. Давай я тебе все расскажу о моей дочке, о мальчиках, которые зовут её мамой, и она их любит больше всех на свете. Моя дочь хоть и была актрисой, но она у нас хороший человечек, порядочный. Поэтому и ушла из актрис. А ведь звезда была. Любили её люди.
– Нет, потом расскажите, мне надо к Надюше, я должен поговорить с ней, - возразил станислав. Головокружение после аспирина прошло, все крепче и осознаннее становилось решение вернуться в Осинки.
– Подожди, - прикрикнул генерал, - сначала меня выслушай. А потом я тебя сам к Надюхе отвезу. Если захочешь.
Рассказ генерала.
Дочь генерала Федосова была известной актрисой, звездой телесериалов. Только в титрах не было незамысловатой генеральской фамилии. И отца это обижало. Поэтому и молчал он, про свое родство со звездой. Никто из его сослуживцев не знал, что кумир домохозяек, актриса Анастасия Деревенская - дочь генерала Федосова. Многие не знали вообще о существовании первой жены и двух дочерей Дмитрия Ивановича. Знали только, что есть у него женщина, зовут её Вера Беркутова, она гражданская жена Федосова. Уже много лет продолжалась их связь, однако генерал так официально и не женился. Причины никто не знал.
Но отец вскоре убедился, что слава не испортила его старшую дочь. Надюша осталась человеком. Она всегда звонила ему и Вере, привозила сувениры и подарки из зарубежных стран, если её туда забрасывала работа. Дочь писала по старинке письма, адресовала Дмитрию Ивановичу, отец любил получать конвертики, где Надежда порой по привычке жаловалась на мать и никогда не рассказывала о своей работе. Генерал понимал: дочери трудно бывает, и не только из-за её специфической профессии с огромными физическими и эмоциональными нагрузками - трудно еще из-за двух трутней, что сладко жили за счет актрисы: матери и младшей сестры. Дмитрий Иванович всегда старался поддержать старшую дочь, где добрым словом, где советом, порой и деньгами. Он-то хорошо понимал, кто тратит заработанные дочерью деньги, и удивлялся, как Надя до сих пор не освободилась от власти матери.