Я выбираю счастье
Шрифт:
– Я позвоню ей, - поспешно ответил мужчина, ему совсем не хотелось, чтобы другие знали, в каком состоянии он был вчера.
Но, увы, мобильника не было. Наверно, вчера, когда пил в забегаловке, выронил или кто-то украл.
Скорая уехала. Станислав вернулся в дом, подхватил готового плакать Мишу опять на руки, так с малышом на руках закрыл все двери и пошел в комнату Нади. Миша тут же бросился к ней. Стал гладить ее руки. Женщина спала. Лицо горело. Станислав потрогал лоб, не очень горячий, температура падала, как и обещал врач. Сел с мальчиком напротив её кровати на детскую софу и тихо сказал:
–
Мишенька больше не плакал. Он встал на ножки, прижался головенкой к мужчине, обхватил его за шею и притих, ведь мама была здесь, она спала, и от дяди исходили уверенность и спокойствие.
– Какой я дурак, - говорил Станислав мальчику, растроганный его доверчивостью, - ну разве у Жоры мог родиться такой ласковый ребенок?
Мужчина встал, следом встал и мальчик, они подошли к Наде, Миша опять погладил её по руке: "Мама"; Станислав заботливо поправил одеяло, женщина на секунду приподняла веки:
– Миша, сыночек, не бойся, мама немного поспит и выздоровеет, - потом глаза её увидели мужчину.
– А это ты Стасик? Ты все-таки вернулся?
– прошептала она.
– Я верила, что ты вернешься. Твой Саша у меня. Агаша мне все рассказала. Не сердись, что скрывала от тебя правду. Я боялась...
– Вернулся, родная моя, - тихо ответил он.
– Вернулся и нисколько не сержусь. Только не болей так сильно.
Он нагнулся и поцеловал бледную щеку. Но Надя уже спала опять. Станислав взял за руку Мишу, пошел с ребенком на кухню:
– Давай сынок, поедим что-нибудь. Я что-то проголодался, не ел сегодня вообще. Ты будешь со мной кушать?
– Да,- согласился малыш.
– Вот и хорошо. Только сначала тебе надо выпить твои лекарства. Кашляешь ты еще сильно.
– Нет, - отрицательно завертел головой Мишенька.
– Они плохие.
– А ты много водички выпьешь и порядок. Я тебя научу. Вот туда на язычок положи таблетку и водичку сразу пей.
Мужчина уговорил мальчика проглотить горькие таблетки, после вскипятил чайник, налил по большой кружке чая, сделал несколько бутербродов с колбасой и сыром себе и ребенку. Миша, глядя на понравившегося ему дядю, выпил и сладкий чай, съел колбасу с хлебом. Еще бы, мама никогда не давала такой большой и толстый кусок колбасы да еще с сыром.
– Молодец, сын, - похвалил его Станислав.
– Так держать. Ты кушаешь, значит, выздоравливаешь. А давай еще по бутерброду.
Но второй бутерброд ребенок уже не осилил, куснул два раза и положил. Не видела Надежда этих бутербродов, попало бы Станиславу за колбасу, которой он кормил ребенка. Ведь мальчик страдал от аллергии. Но Надежда спала под действием снотворного, что ввел врач; спал ночью, не просыпаясь, и Миша в Сашиной кроватке. У него болезнь пошла на спад. Дети легко переносят корь. Кстати, аллергии от колбасы тоже не было, и живот не болел. Хуже всех спал Станислав. Он без конца прислушивался к дыханию Нади, Миши. Кроме этого, ему досталась узкая и короткая детская софа. А уйти от Надежды в другую комнату он не захотел.
Агаше в больнице сняли боли, но вставать пока не разрешили,
– Я, как приехали, сразу Стаську к больной Надьке в комнату запихнул, а сам в щелочку подглядывал. Сидит рядом, весь виноватый, за руку Надюху держит, дышать боится. Мишутка с ними остался, Стаська его с рук не спускает, и Мишка-то к нему льнет, - генерал замолчал всего на минуту.
– Я что думаю, Белочка ты наша, внука они нам с Элькой принесут через девять месяцев.
– Надя же больна, - заметила жена друга. - Через девять не получится.
Генерал вдруг захохотал.
– Ты чего?
– удивилась Бэла Андреевна.
– Элька-то наша с родным своим внуком нянчится и ничегошеньки не знает.
– Стасик, наверно, уже позвонил.
– Нет, его телефон у Тараса остался. Тот его автоматически сунул в карман, когда Стаську из забегаловки вытаскивал, потом в машине своей в бардачок бросил. А давай, Белочка, позвоним нашей бабушке.
– Надо, - согласилась Бэла Андреевна.
Генерал набрал номер и брякнул Эльге Сергеевне прямо в лоб:
– Что, бабка, нянчишься? А что это твой внук, и не знаешь!
Эльга Сергеевна рассудительно отозвалась на слова генерала.
– Знаю, знаю, Дим, конечно, знаю. Внук мне ваш Сашенька, внук. Такой хороший мальчик, так хорошо кушает, совсем не капризничает. "Баба, баба", - говорит мне. Я думаю: пусть уж быстрее поженятся Стасик и твоя Надюша. Помнишь, как вы мечтали с покойным Андреем породниться?
– Ну, бабка, совсем меня не слышишь, что говорю тебе. Нет у тебя никакого чутья бабкиного, - весело ответил на это генерал.
– Есть, мы с Сашенькой хорошо понимаем друг друга, - не согласилась Эльга Сергеевна.
– Я сварила кашку, Сашенька всю её скушал, без остатка. Понравилась, значит, бабушкина ему кашка.
– Чутье у тебя есть?
– фыркнул генерал.
– Кашку Сашке ты сварила! Кукую? Манную. Хвалишься, кашку скушал, чай выпил Сашуля. Да наш Сашка и солдатскую кашу за милую душу слопает, весь котелок, да и добавки попросит. Знаю я его аппетит. Да что ты его пичкаешь кашей? Котлет ему дай, да побольше. Наш Сашка мясо любит, он внук двух генералов.
– Двух, двух,- покладисто согласилась женщина.
– Один ты, второй мой Андрюша, отец Стасика. Такой хороший мальчик. Жаль, что только Андрюше не настоящий внук... Хотя какое это имеет значение? Будут и настоящие. Ведь Стасик и Надя помирились, я Надеюсь...
– Элька, я думал: ты умнее, - чуть не закричал генерал, уже разозленный тем, что Эльга Сергеевна во всем с ним соглашается и никак при этом не поймет, что Саша - сын Станислава. Он в сердцах выкрикнул: - Как же это ты бабка, нянчишься, а не знаешь, что это твой родной внук. Да не шучу я. Не рожала Вера Сашку! Сашку моя Надюха у Жоры Хана выкрала, он же бывала у него в резиденции не раз, и к нам в дом принесла. Это Стаськин пропавший сын! Поняла ты, наконец?