Я. Ты. Мы. Они
Шрифт:
Хорошо это или плохо? Наверное, все-таки хорошо. Лишь бы только не во что не ввязались.
В пятницу с утра объявляется Саша со своим сообщением: «Я девочек со школы могу забрать?». Я разрешаю. А потом хожу и переживаю, что он оказался прав, что детей я все-таки себе присвоила. Но, блин, как иначе? Я же их мать, да и он в Москве. Но это же я их забрала. Правда, Саша перед этим сам от них отдалился. Ааааааа, сложно!
Вечер провожу с парнями, которые в кое-то веке никуда не убежали. Пытаю всех по очереди, пока Дамир не признается, что
Отпрыски, конечно, убеждают, что все будет хорошо, и никуда они не влипли. Можно подумать, что они бы мне в этом признались.
Ближе к шести Саша приводит дочерей. И в доме сразу как-то становиться заметно громче. Парни вываливают в коридор пообщаться с отцом. А я ловлю девочек и отправляю их в ванную. Минут через десять, обнаруживаю, что Саша все еще у нас и о чем-то переговаривается со Стасом и Дамиром.
И тогда я решаюсь. Правда, перед этим хорошенько наступив всей своей гордости на горло.
— Саш, ужинать с нами будешь?
Они все втроем с удивлением смотрят на меня. Можно подумать, что я какая-то мегера.
Закатываю глаза.
Зато Сашка осторожно улыбается. Робко так. Я даже не сразу понимаю это. Что? Чернов? Робко? Да эти два явления рядом друг друга в жизни в глаза не знали.
— Саш? — кажется, наше молчание затянулось.
— Да, с удовольствием.
— Разувайся тогда, и руки мыть, — командую я им, как до этого давала указания девочкам.
Нет, еще одного «сыночка» мне не надо. От этого я смущаюсь и скрываюсь на кухне. Кир помогает накрывать на стол. Счастливый и радостный.
— Ты чего такой сияющий? — интересуюсь у него.
— Папа с нами ужинать будет, — Кирилл говорит медленно, словно подбирая слова. Боятся они меня сегодня все что ли?
— Соскучился?
— Да нет, мы с ним… — начинает сын, а потом осекается, и быстро тараторит совершенно не то, что хотел сказать. — Ой, то есть да, соскучился.
— Кирюш, а что вы там с ним?
— Ничего.
— Кирилл?! — я смотрю на него своим фирменным «расскалывающим» взглядом. На старших он уже не действует, но Кир еще пока поддается моему внушению.
— Ну, мы с ним просто почти каждый день виделись.
— Когда? — глупо уточняю я.
— Ну на этой неделе… На прошлой.
— А что, папа в Москву не улетает?
— Не знаю…
— Кирюш?
— Ну честно не знаю. Он не говорил.
— А почему ты мне не сказал, что с папой встречаешься?
Сын мнется.
— Ты бы расстроилась.
— Это он так сказал?
— Нет, это я так решил. Просто, вы с ним… ну, вы… Все сложно в общем у вас.
Какая точная формулировка, все сложно у вас.
— Кир, я совсем не против вашего общения с папой. Наоборот это очень правильно. Он же твой папа. Давай, ты… — тут я немного мнусь, принимая правильное решение. — В общем, ты можешь у
Ребенок заметно расслабляется. Ладно, с одной потеряшкой разобрались. А остальные-то где бродят? Может тоже с Сашей? А почему тот не в Москве? Отпуск опять взял?
Ужин проходит вполне мирно. Дети что-то все время щебечут, спорят, болтают, заполняя собой каждую минутку нашего пребывания за столом. Кажется, они тоже устали от неловких пауз, которые в последнее время повисали между нами, когда собирались всей семьей.
Семьей. Самой смешно. Опять куча вопросов проносится в моей голове. Главный из которых — «А что же сейчас представляет из себя моя семья?».
Периодически ловлю на себе Сашин взгляд, иногда наши глаза даже встречаются, и каждый раз внутри меня что-то замирает.
Ужин затягивается, дети не торопятся расходиться по своим комнатам. Зато меня нехило так колбасит от всей этой семейности и идильности. Зря я Сашу попросила остаться, только лишних надежд всем понадавала.
Спустя час все темы для разговор, наконец-то, исчерпаны, и я начинаю разгонять детей по квартире, напоминая, что кому-то завтра в школу.
Кухня медленно, но верно опустела. И я могу заняться посудой. Начинаю убирать со стола, когда появляется Саша и молча присоединяется к моему занятию. Не то чтобы это странно, раньше у нас с ним не было четкого разделения домашних обязанностей, занимались всем по мере возможностей. Но это было так давно. В общем, это все-таки странно.
Включаю воду в раковине.
— Я вымою, — перехватывая тарелку из моих рук, настаивает Чернов.
Смотрю на него с подозрением.
— Задобрить пытаешься?
— А у меня получается? — с улыбкой на губах спрашивает он.
— Не особо…
— Значит, не пытаюсь. Просто это честно. Ты ужин готовила, значит убирать кому-то другому.
— У меня Стас для этого есть.
Саша вопросительно поднимает бровь.
— Давняя история. Он у нас теперь главный по тарелочкам. Трудотерапия после той пьянки.
— И как? Исправляется?
— Больше не в чем таком замечен не был… Вот только, Саш, — аккуратно начинаю я. — Парни где-то вечерами стали пропадать. Я волнуюсь, как бы чего не натворили.
— Не натворят, — уверенно заявляет он. И я убеждаюсь в том, что их исчезновения как-то связаны с ним.
— Откуда такая уверенность?
— Просто… знаю. Они же у нас с мозгами, — выкручивается Саша, делая вид, что полностью поглощен тарелками.
Хочется в лоб ему заявить, что я обо всем знаю. А о чем конкретно я знаю? Что они уже какое-то время почти каждый вечер пропадают с ним. Внутри меня поворачивается неприятный червячок сомнений. Такое чувство, что за моей спиной что-то готовится. Сразу в голову лезет всякие мысли о том, что Саша забирает детей, что переманивает на свою сторону, что манипулирует. СТОП. Нельзя так думать.