Я. Ты. Мы. Они
Шрифт:
Впрочем, это его не огорчает. Сашка ходит счастливый и гордый, будто совершил подвиг. Еще бы, он же прав оказался, УЗИ показало дочек. А меня прям изнутри разъедает протест из-за его правоты. Из чувства внутреннего протеста хочется родить еще двух пацанов. Так бы и двинула бы сковородой по его радостной физиономии. Тоже мне победитель нашелся!
Мои мужчины обходят меня стороной, стараясь лишний раз не попадаться мне на глаза. Кто знает, что сегодня дурной бабе взбредет в голову? А мне от этого и обидно, и одиноко… и БЕСИТ меня все.
Вот вчера я хотела мороженного и жаренных семечек, желательно тыквенных, а
Стас слишком громко дышит, Ромка морщится как-то противненько, а от Кира пахнет соседской собакой. Ворчу я теперь 24 часа в сутки, а потом… Потом опять ворчу. Сашка обещает выселить меня в гостиницу, если я не отцеплюсь от детей. Не то что бы я поверила в серьезность его обещаний, но даже своими поехавшими от гормонов мозгами понимаю, что палку я перегибаю.
А еще я стребовала с мужа лысую кошку. Не знаю как, не знаю зачем, но стребовала. Увидела в интернете фотографию и сказала: «Надо». Так в нашем доме появилась Пушинка. Абсолютно антисоциальное существо, презирающее всех нас. Стас после 5 минутного общения с ней, предлагает переименовать животное в Киллера. Да и выглядит она так, будто нормальную кошку вывернули наизнанку. Упрашиваю Сашку унести это обратно. Но тут противится Кир, он, наконец-то, заполучил хоть какое-то живое существо домой и ради этого даже готов терпеть дальше неадекватную мать.
За месяц до родов приезжает мама, и берет правление в свои руки. Строит мальчишек, кормит Сашку, вяжет свитер кошке, и не дает мне ни с кем ругаться.
Я почти не выхожу из дома, не считая регулярных вылазок к Бероевым. Алана всегда выслушивает мои страдания с неподдельным интересом, сочувственно кивая головой в нужных местах.
Как можно догадаться, я сейчас очень приятная личность, которая совсем ни разу не действует никому на нервы. Одному Чернову все ни почем. Я с ним ругаюсь, а он обнимается. Я его проклинаю за все на свете, а он мне мороженное несет и копченную колбаску. И это с таким радушием и смирением, что я все чаще задумываюсь о том, а не придушить ли мне его?
Накануне плановой госпитализации мне приспичило готовить праздничный ужин. Обязательно самой и без чьей-либо помощи. Что было слегка наивно с моей стороны, ведь даже к столу из-за живота не могла подойти. Пыталась готовить с вытянутыми руками, но получалось плохо. Овощи, лежащие на разделочной доске, все время норовили убежать от меня. А одному особо прыткому помидору это даже удается. Как в замедленной съемке он выскальзывает из-под ножа, кружится по столу и смачно падает на пол. Пытаюсь насадить его на нож, наклоняться я же не могу. Но живот закрывает весь обзор. Как же я в этот момент хочу увидеть свои ноги! Но нет… Опускаюсь на колени, хватаю подлый помидор и… понимаю, что застряла. Подняться не могу, вообще никак. Приходится запихать помидор в рот и ползти в сторону стульев.
И, конечно же, мое семейство выбирает именно этот момент, чтобы зайти на кухню.
Картина маслом. Я с огромным животом, на четвереньках посреди кухни, да еще и с помидором в зубах.
— Пап, а мама с ума сошла? — отчего-то шепотом спрашивает добрый Рома.
— Надеюсь, что нет, — так же шепотом отвечает муж. А потом кидается мне на помощь, помогая встать. Слава Богу, завтра в роддом!
Про
Сами роды проходят достаточно оперативно, по уже вполне знакомому сценарию: кричать, дышать и тужиться. Только обидно было, что первую девочку не удалось долго на руках подержать, вторая уже вовсю торопилась в этот мир.
Зато когда увидела сразу двух малявок даже разревелась от нахлынувшего счастья. Они были такие крошечные, беззащитные и одинаковые, что у меня только от одного взгляда на них начинает щемить сердце от переполняющей его нежности. В этот момент была готова простить Чернову вообще все. Он был абсолютно прав, нам абсолютно точно была нужна девочка… девочки. Дочки. С именами разобрались достаточно быстро. Старшую назвали Кристиной в угоду Стасу. Он, конечно, возмущался и говорил, что Роналду не может быть девочкой, но было поздно. Со вторым именем пришлось пострадать — отметая всяких Флор, Техны, Стелла и прочее. Кому-то меньше мультики смотреть надо. Остановились на Виктории, решив, что она будет нашей победой. Но так и решили над чем именно. Видимо Сашкиным упорством над моим сопротивлением.
Следующей год настолько был дурной, что будь моя воля, я бы его просто проспала. Хотя сон, а что это такое? Мы не спали, вообще. Сначала орала одна, будила вторую, орали обе… Потом менялись местами, и вторая и будила первую. Я их поначалу не различала даже. Обе светловолосые и горластые. Рома предложил покрасить им пятки зеленкой, что мы и сделали. Кристине — правую, Вики — левую. Потом, правда, запутались кому какую.
Поочередно приезжали родственники, специально снимали квартиру в нашем же доме. У меня не было сил включать гордость или самостоятельность. Была готова спихнуть всех в руки бабушкам, еще мужа и кошка в придачу. Но в итоге мы как-то держались. И даже выжили.
Девочки росли активными, любознательными и до ужаса милыми. Ровно до того момента, пока они не начинали орать стройным хором. А еще всех кроме нас с Сашей напрягали их блондинистые головы.
— Пап, а почему они светленькие? — спрашивал кто-то из мальчиков.
— Краска в принтере закончилась, — отшучивался Чернов.
Потом и Надежда Викторовна подключилась. Как раз ее очередь была вахту у нас отбывать.
— Саша, ты уверен, что это твои дети? — спрашивала она у него, когда думала, что я не слышу.
Муж лишь весело разводил руками и продолжал нацеловывать своих ненаглядных девок.
Глава 43
В Сашиных объятиях тепло и надежно. И несмотря ни на что, все еще безопасно. Наверное, если он меня сейчас отпустит, то я просто распадусь на миллион осколков. Но он не отпускает, и я держусь.
Я не знаю, сколько мы так просидели: на полу, привалившись спинами к кровати. Я завернута в гостиничный плед, а он так и отсвечивает своей обнаженной грудью, хорошо, хоть брюки с него стянуть не успела.