Ядерная осень
Шрифт:
Ясно. Спецконтейнер. Такие он несколько раз видел, но пользоваться не приходилось. На одной из сторон контейнера был гибкий такой пультик с циферками. Набираешь код и открываешь. Если просто разорвал – моментально начинается химическая реакция, и документ внутри или сгорает, или растворяется. А может, и то и другое сразу.
Бруньков схватил его за руку, пытаясь что-то сказать.
– Код. Скажи мне код, – Волохов нагнулся к подполковнику.
– Де… Кх-кх, де-е-е… кх-кх, – изо рта подполковника пошла розовая пена. Рука обмякла. Волохов пощупал пульс.
За пригорком, где работал пулемет Мурыгина, взорвалась мина. Но после паузы эрпэкашная мелодия зазвучала с новой силой. Майор подхватил автомат Брунькова и направился к лесу. И тут пулемет замолчал.
Продираясь сквозь заросли, Волохов чувствовал, как силы покидают его. Нет, не уйти. Голова кружилась все сильнее. Шатаясь, он вышел на берег довольно широкой реки, пытающейся спрятаться от посторонних глаз под нависающими над водой кустами. Чуть левее каким-то чудом еще стоял раздрызганный деревянный мост, из-за которого торчала задница старенького бензовоза. Или чего-то подобного. Чего «подобного», можно было определить по виднеющейся из-под сломанных перил части надписи – «…асно».
– «Огнеопасно» – это то, что нам сейчас нужно, – ковыляя, бормотал Волохов, – это то, что доктор прописал.
Вытекающая из-под открытого вентиля жидкость пахла не совсем так, как бензин.
Что бы это могло быть?
Полет инженерной мысли прервала автоматная очередь. Пули неприятно запели над головой.
– Боже ж ты мой! Пацаны ведь совсем. – Он прицелился, потом, передумав, достал последнюю гранату.
Они так спешили расправиться с подраненной жертвой, что даже не сподобились рассредоточиться, обойти и окружить его. Что ж, им же хуже.
После взрыва из пятерых выскочивших на поляну подростков на ногах остались двое. Первый кувыркнулся от придавшей ускорение его затылку пули. Второй успел скрыться за поворотом извилистой лесной дороги, по которой минуту назад он и выскочил к мосту.
Мурлыкая себе под нос слова из популярной года три назад песни – «Мы сжигаем за собой все мосты. Я не знаю что со мною. А ты?», Волохов из последних сил снял бушлат и, сорвав гимнастерку, макнул ее, скрученную жгутом, в открытое жерло люка. Вынул и снова опустил, оставив прихлопнутый крышкой кусок.
Взрыв получился гораздо сильнее, чем он ожидал. Разлетевшиеся горящие куски досок упали чуть ли не у его ног, хотя майор и отошел довольно прилично. А здоровенное огненное облако, облизав заросли на противоположном берегу, похоже, положило начало нехилому лесному пожару.
– Прости меня, «Гринпис», – Волохов, присев на пригорок, достал «аптечку бойца» и принялся «оказывать себе первую помощь», глядя, как огонь на той стороне буквально пожирает высохший за два бездождливых месяца лес.
12.11.2026 г. ж/д Борисоглебск – Липецк
Высунув алый язык, дворняга не сводила с Егора глаз. И хоть еще были свежи воспоминания о той охоте, что не так давно устроили на него ее сородичи, парень не выдержал и швырнул банку с недоеденной тушенкой псу под нос.
Зачумленное солнце
Неужели поезд?
Егор подобрался поближе к железной дороге, но устроился так, чтобы его не было видно, вздумай здесь что-нибудь проехать.
Долго ждать не пришлось. Из-за поворота показался состав. Тепловоз тащил за собой штук пять цистерн, две платформы, на одной из которых стоял танк с повернутой в сторону поселка пушкой, а на другой дорогой внедорожник, сверкающий неуместным здесь металликом. В конце состава громыхало полтора десятка обычных товарняков. Тепловоз еле тащил вереницу лязгающих сцеплениями вагонов. У Егора было достаточно времени, чтобы их рассмотреть. Никакой охраны видно не было, что по нынешним временам удивительно. У второй с краю теплушки слегка сдвинута дверь. Это было очень соблазнительно. Состав шел на север, а ведь по этой ветке можно было доехать сначала до Ряжска, а потом, чем черт не шутит, через Рязань аж до самой Москвы.
И он решился. Оглянувшись по сторонам, Егор совершил стремительный марш-бросок и, легко запрыгнув в вагон, уселся на какие-то пыльные ящики. Пыльные мешки, которыми некоторых иногда бьют по голове, здесь тоже были. Из них-то он и соорудил себе что-то вроде гнезда. Устроился он прямо напротив приоткрытой двери, чтобы было удобно наблюдать за дорогой, держать на прицеле вход и в конце концов чтобы элементарно не задохнуться.
В светлом прямоугольнике бесконечной стеной тянулись рыжие леса, иногда, правда, сменяясь такими же рыжими полями, мелькали безлюдные полустанки, грохотали мосты. Вагон покачивало. Егор заснул.
Разбудил его резкий толчок, от которого вдобавок свалился ящик, больно ударивший Егора по плечу.
Он вскочил и осторожно выглянул наружу. Впереди, за облысевшими ветвями деревьев, на выглянувшем солнце блестела бескрайняя водяная гладь.
Ох, едрит твою в коромысло, это что еще такое? Егор бросился к рюкзаку и достал карту. Нигде по пути не могло быть такого большого водоема. Да и рядом нигде, кроме… Матырское водохранилище под Липецком. Это что же, пока он спал, состав в Мичуринске к Липецку завернул?
– Мать твою! – Он спрыгнул с поезда и, увидев топчущегося на тепловозе человека, на всякий случай залез под вагон. Машинист или его помощник постоял немного и скрылся в будке. Егор метнулся к кустам. Там он снова достал карту.
Это что же, теперь придется эту лужу обходить? Да уж, приличный крюк получается. И вообще, теперь он был дальше от своей цели, чем еще сегодня утром. Дела-а-а!
Поезд вскоре тронулся, и когда он исчез за поворотом, в намечающейся тишине Егор уловил какой-то странный звук. Будто где-то недалеко то работала циркулярная пила, то визжала дрель.