Ядовитая связь

Блэклейс Ана К.

— Ты хочешь сказать... — мой голос едва держится. — Ты был с кем-то другим?

— Был.

Мое сердце проваливается в желудок. Я пытаюсь подняться, но Джакс снова хватает меня за запястье и тянет вниз.

— Отпусти, ублюдок, — выплевываю я.

— Ты права, моя мать была сукой, но теперь тебе придется иметь дело с ее сыном.

— Да ни за что на свете я не стану танцевать для тебя после того, как ты засунул свой член в другую женщину!

— Я был не с одной женщиной прошлой ночью. Я был с несколькими.

Даже этот психопатический блеск в его глазах не удерживает меня на месте. Я вырываюсь из его хватки, но против его силы у меня нет шансов. Он

обхватывает меня руками и разворачивает, прижимая к своему телу. Я бью ногами, мои руки машут в воздухе.

— Отпусти меня, чертов ублюдок, — выплевываю я, слюна летит из моего рта. Ярость застилает мою голову, а сердце болит так сильно, что я могла бы поклясться, оно кровоточит, сливая гнев прямо в бездну моего живота.

Я никогда в жизни не была так взбешена. Желание причинить ему боль, исцарапать его, захлестывает меня, но каждый раз, когда я тянусь к его лицу, он оказывается вне досягаемости. Это напоминает мне, что даже самые опытные бойцы с трудом могли нанести удар по этому лицу. Он резко притягивает меня к своей груди, смеясь прямо в ухо. Вспышки моделей, облепивших его, нападают на меня, как маленькие издевающиеся демоны. Его твердый член упирается в мои ягодицы, лишь усугубляя ситуацию, обжигая мое сердце, как раскаленное железо, когда я представляю, как он побывал в другой женщине, а потом заставил еще одну проглотить его.

— Больно, Ада-Роуз? — шепчет он с ядовитой усмешкой. — Думать, что мужчина, которого ты считала своим, мог делить себя с другими женщинами? Каково на вкус собственное же отравление?

— Я не делила себя с другими мужчинами, — резко отвечаю я и замираю в его руках, тяжело дыша. Борьба бессмысленна, он слишком силен. Я качаю головой, слезы жгут мои глаза. — То, что сделал ты... это совсем другое.

Его губы касаются раковины моего уха.

— Я их не трахал, — шепчет он. — Хотел. Но не смог.

Долгая пауза. Я сосредотачиваюсь на каждом его выдохе, замирая на месте.

— Не смог, потому что ты — гребаная болезнь, которая проникла в мои вены. Твоя киска — это крэк, и я одержим твоим запахом и ощущением твоего тела, прижатого к моему, когда я тебя трахаю. Я хочу провалиться в тебя и остаться там навсегда, но, с другой стороны... — Его зубы скрипят. Несмотря на то удовольствие, которое дают мне его слова, его боль и обида превращают его голос в скрежет железа. — Я все думаю, сколько мужчин чувствовали то же самое до меня, сколько душ ты сломала.

Он нежно кусает меня за ухо, но его зубы кажутся способными разрушить гранит. Его горячее дыхание окутывает мою кожу, заставляя ее покрываться мурашками.

— Сколько членов остались вялыми на всю жизнь, потому что ни одна киска никогда не сравнится с твоей.

— Джакс, ты бредишь...

Он прикусывает мою мочку уха. Предупреждение.

— Даже не думай.

Его напряженный, словно железо, член ощущается вдоль линии между моими ягодицами, пока он начинает двигать меня о себя. Одной рукой, обвившей мою талию сзади, он полностью контролирует мои движения. Этот мужчина лишает меня всякого контроля, и я не могу отрицать, как сильно это меня заводит. Я облизала губы, мои щеки горят, а тело предательски откликается на его действия. Адреналин и облегчение смешиваются в невероятно пьянящем коктейле. Ни один напиток в жизни не вызывал во мне ничего подобного. Но я боюсь поддаться этому чувству, потому что знаю, что он хочет наказать меня, заставить почувствовать боль.

— Значит, Ада-Роуз, учитывая, как ты разыграла меня, теперь я полностью возьму тебя под контроль. Принудить тебя выйти за меня замуж уже недостаточно. Мне нужно

кое-что большее в знак твоего подчинения, чем наша предстоящая свадьба.

— Предстоящая свадьба? — переспросила я, удивленно подняв брови. — Я думала... после того, что случилось... я думала, свадьба отменена.

Я ощущаю его ухмылку.

— Разве тебе бы этого не хотелось? Но нет, Ада-Роуз. Ты моя. Я многим пожертвовал, чтобы сохранить тебя. И сделаю еще больше.

Меня должно было бы раздражать, что он называет меня этим именем, но почему-то это не так. Оно никогда раньше не звучало так хорошо из чьих-либо уст. Перед глазами всплывают события той пятницы, когда он появился в клубе. Цена, которую он заплатил: его тайна, которую он так старательно оберегал, была раскрыта. Он согласился снова выйти на ринг, готовый драться насмерть, несмотря на то, что создал невероятное состояние, чтобы уйти от прошлого. Ради меня.

Его рука скользит между разрезами моего шелкового платья, обхватывая мою грудь. Я ахнула, когда его большая ладонь овладела ею, а мозолистая кожа заскребла по нежной коже. Мое тело откликнулось само по себе: грудь выгнулась навстречу его прикосновению. Он ухмыляется, прижимая меня спиной к своей груди, твердой от напряженных мышц. Он сжимает мой сосок и слегка тянет, заставляя меня застонать и еще сильнее выгнуться, следуя за чувством.

— Еще? Ты хочешь еще? — Голова кружится от адреналина, желания, ощущений, которые он пробуждает во мне. Я как марионетка на ниточке в его руках.

— Я сражусь с тремя самыми опасными бойцами подполья ради тебя, Адалия.

Змей назвал их всех. Картаджино, Синатра и, наконец, Бистли. Я пытаюсь повернуться к нему лицом, но он не дает. Его пальцы сильнее сжимают мой сосок, заставляя меня вскрикнуть, а его стальная рука крепко удерживает меня у себя на бедрах, прижимая к его твердому напряженному члену.

— И эти бои — это не обычное шоу UFC, — говорит он, его голос сладкой отравой растекается в моем ухе. — Они не заканчиваются, пока… ну, скажем так, пока не будет нанесен непоправимый урон. Смерть — не вариант. Если бы была, многие бы выбрали ее.

Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на его словах, пока он продолжает тереться моими бедрами о свой толстый член. Его дыхание становится все тяжелее с каждым словом.

— Эти незаконные бои — это развлечение, которого богатым мужчинам больше не хватает в современном мире. Особенно в свободном западном мире. После того как они испробовали все удовольствия, которые можно купить за деньги, их желания со временем становились все более извращенными. Даже смерть не могла утолить их больное любопытство. Поэтому они направили свои деньги и внимание на игры древнего Рима.

— Гладиаторские бои, — выдыхаю я, вцепившись в подлокотники кресла, жадно желая, чтобы он вошел в меня. Мы сильнее прижимаемся друг к другу, жара окутывает нас, шелк липнет к моему телу от пота.

— Гладиаторы, — подтверждает он. — Самые успешные из них получали так называемые прозвища после своих многочисленных побед. Эти прозвища отражали их мастерство на арене, их фирменные приемы или завершающие удары. Мало кто знает, что гладиаторы не сражались насмерть, или, по крайней мере, смерть не была конечной целью. Они устраивали шоу крови и, часто, увечий. Мужчины покидали арену с обожженной кожей, вывихнутыми конечностями или даже с лезвиями, вонзенными в черепа. Часто они должны были выйти на следующий бой, пока не находили свою смерть. Эти истории ужасов можно продолжать бесконечно, но пугать тебя не моя цель. Я просто хочу, чтобы ты поняла, что происходит в подпольном ринге.