Ядовитая связь

Блэклейс Ана К.

С этими словами он сжимает мой клитор между двумя пальцами, которые способны проламывать черепа, и рычит, как животное, когда, наконец, кончает глубоко внутри меня. Этого достаточно, чтобы я снова кончила на его пальцы, мое тело становится мягким, полностью подвластным ему. Я падаю лицом на ковер, вымотанная, моя задница все еще задрана вверх, а его сперма медленно вытекает.

Позже он снова пользуется мной, не утруждая себя очищением. На этот раз он добавляет лубрикант, одновременно потягивая виски и смотря порно. Моя щека трется о ковер рядом с разлитым алкоголем, и я понимаю, что он говорил серьезно. И что я буду кончать для него каждый раз, когда он

будет трахать меня, как хорошая маленькая шлюшка — только для него.

Джакс

Я делаю глоток кофе, глядя на горизонт за окном своего офиса, одной рукой запуская пальцы в карман брюк. Пытаюсь не думать о том, что творится рядом. Но мозг никак не выключит вчерашнюю ночь с Адалией, а если и отключается, то только для того, чтобы вернуть пятницу. Как я трахал ее в подворотне, как она терлась своей киской о прутья клетки. Черт, я точно не дотяну до конца сегодняшнего дня, чтобы снова ее не трахнуть.

Сегодня утром я оставил ее лежать лицом вниз на полу, полностью вымотанную, после того как трахал ее всю ночь под порно, которое шло на большом экране. Я даже не смотрел его — оно было лишь для того, чтобы заставить ее чувствовать себя никчемной шлюшкой, наказать ее за то, что она единственная женщина, из-за которой у меня встает. Но сколько бы я ни старался принизить ее, видеть в ней предательницу и грязную потаскуху, я не могу справиться с тем, что она вызывает во мне. Ради нее я бы горы свернул, и это никогда не изменится, что бы она ни сделала.

Два дня я пытался утопить свое горе в алкоголе и женщинах — самых дорогих проститутках, которых можно найти в Манхэттене. Но даже после того, как она доказала, что не чистый ангел, а лживая соблазнительница, у меня ничего не вышло. Я подсел на нее, она как крэк, и никакая реабилитация в мире меня от нее не спасет. И только за это я ее накажу. Не за ложь, не за то, что она годами танцевала перед другими мужчинами, не за то, что скрывала от меня свое альтер-эго, а за то, что заставляет меня чувствовать. Она держит мое сердце в своих руках, даже не подозревая об этом, и я сделаю ее зависимой от меня так же, как я зависим от нее.

Черт, я даже ненавидеть ее не мог. Даже когда мое сердце разрывалось на части, пока я смотрел, как она танцует в той клетке, я не мог отвести взгляд. То, как она двигалась, эта пластика, превращенная в искусство, разливались по моим венам, как героин.

Когда я не смог трахнуть других женщин, я ввязался в драку в баре. Теперь мое лицо пестрит на первых полосах, и я ожидаю пару исков от ублюдков, которые хотят срубить легких денег, но мне плевать. В тот момент мне было важно только одно — сбросить эту чертову злость, вызванную болью от мысли, что она принадлежала другим.

Все деньги, влияние, власть — все это не стоит ни гроша в сравнении с Адалией. Я бы отказался от всего этого за секунду ради нее. Я бы жил в пещере, если бы пришлось, разводил костры, охотился, делал бы ей детей и растил их вместе с ней.

Блядь. Я втрескался в эту женщину по уши — и она никогда об этом не узнает.

Панель на моем столе зуммерит. Это Ллойд.

— Сэр, лорд Деклан Сантори хочет вас видеть.

Теперь мой начальник штаба объявляет мои визиты. У меня, конечно, есть секретарша, но она работает из дома с тех пор, как я вслух заявил, что Адалиа — моя. Последнее, что она сделала из офиса, — это разослала уведомления всем VIP-заведениям

города, что Адалиа Росс должна пользоваться особым уважением. Это уведомление вполне прозрачно давало понять, что она женщина, которую я трахаю. Но теперь все изменилось. Теперь, когда моя личность больше не секрет, а ее лицо мелькает в медиа, все в этой стране будут знать, как с ней обращаться. Очень скоро я объявлю, что она станет миссис Вон.

Даже если это произойдет против ее воли.

И в моей постели она всегда будет моей грязной шлюхой. Я привяжу ее к себе и буду мучить ее самой извращенной формой наслаждения до конца ее дней. Похоже, я никогда не смогу насытиться этой женщиной, даже когда ее кожа вся покроется морщинами, а волосы поседеют.

Матовые стеклянные двери моего офиса открываются с мягким жужжанием, и в помещение входит единственный человек, которого я когда-либо называл другом. Я разворачиваюсь к нему, ставя кружку с кофе на глянцевую черную поверхность стола.

— Лорд Сантори, — говорю я в качестве приветствия с легкой насмешкой в голосе.

— Да пошел ты. — Он ненавидит, когда его так называют, но чаще всего проглатывает это, если только это не нарушает дистанцию. Титул, который он унаследовал, вызывает у него лишь презрение. Его семья — мелкие аристократы из Англии. Но Деклан Сантори выглядит не иначе как гребаный принц со своими изящными движениями и отточенными манерами, за которыми скрывается его настоящая сущность.

Как и у меня, у него темное прошлое. И, как у меня, у него есть альтер-эго — Бык. Жестокий боец в клетке, единственный, кого я когда-либо тренировал, и единственный, кто смог сравниться со мной по уровню мастерства, амбиций и успеха.

Но есть одна вещь, которая резко отличает нас друг от друга. Я всю жизнь избегал внимания СМИ, а он, наоборот, купается в их лучах. Конечно, на это есть причина, и эта причина имеет имя, которое знаем только мы с ним.

Он берет одно из кожаных кресел напротив меня, слегка отодвигает его назад и садится, элегантно поправляя лацканы пиджака. Как и я, он предпочитает Brioni. Я остаюсь стоять, твердо упираясь ногами в пол и стоя спиной к горизонту.

— Бистли начал показываться на публике, — говорит он. — И явно специально. Его не было в городе годами, а теперь он внезапно появляется, как какой-то ебаный первоцвет.

— Где? — Мышцы на спине напрягаются. Победа над Бистли тогда, в тюрьме, далась нелегко. Если он все эти годы только и делал, что вынашивал злобу, значит, он готовился. Недооценить его или думать, что он остался таким же, как в прошлый раз, — ошибка. А я не совершаю ошибок. Ни на рынке, ни на ринге, ни когда изучаю противника.

— Ночные клубы, — отвечает Деклан. — Самые дорогие. Самые элитные шлюхи, лучший алкоголь. Хотя мои люди так и не видели, чтобы он хоть раз притронулся к выпивке.

— Конечно, не притронулся бы.

Деклан приподнимает бровь.

— Это на тебя не похоже — упускать из виду своих бывших соперников. Почему ты не следил за Альберто Норсо?

В кармане я кручу кастет, который всегда ношу с собой. Проводя пальцами по металлу, я сдерживаю свою агрессию.

— Я был еще слишком молод, когда встретил его в тюрьме. После той драки его убрали. В том состоянии, в котором он был, честно говоря, я думал, он не выкарабкается. Или, если и выживет, то сам себя прикончит. — Немногие могли бы жить с тем, что я с ним сделал. — И я даже не могу винить этого ублюдка Снейка за то, что он хочет отомстить мне, за то, что столько лет планировал это. Даже за то, что впутал в это Адалию.