Ядовитая связь

Блэклейс Ана К.

И все же сегодня я стою здесь.

Как только я выйду из тоннеля, соединяющего раздевалки с залом, я окажусь в центре внимания — на съедение их жадным, ненасытным глазам. Мне нужно перестать думать об Адалии, сосредоточиться на том, что нужно сделать, как я всегда это делаю. Но, черт возьми, это слишком сложно, особенно зная, насколько я заставил ее ненавидеть меня. Погрязший в жалости к себе и чувстве предательства, я мстил ей, обращаясь с ней как с дерьмом, используя ее тело, унижая ее, проецируя на нее тень своих демонов.

И она все равно

дала мне отпор. Это не изменило моего мнения о случившемся и не сделало боль меньше. Но я понял одно: все это не имеет значения, потому что ничто из того, что она могла бы сделать, не изменит моих чувств к ней. Я хочу тело и душу этой женщины, как бы темно ни было ее прошлое, как бы мутны ни были ее глубины. Я хочу исследовать эти глубины, утонуть в них. И все же боюсь позволить ей нырнуть в мою собственную черную бездну, хотя знаю, что она этого хочет.

Но иначе поступить сегодня было нельзя. Если кто-то из ее команды даже подумает о том, чтобы помочь Снейку добраться до нее, они должны знать, с кем имеют дело. Люди вокруг нее — самые легкие пути, чтобы достать ее, чтобы причинить ей боль, поэтому они должны быть до смерти напуганы.

Я направляюсь к рингу, и толпа взрывается восторженными криками, когда я выхожу из тоннеля в сопровождении своей команды.

Я держу в голове главную цель. Все это — ради Адалии.

К тому моменту, как я вхожу в ринг, во мне остаются лишь холодная концентрация и смертоносное намерение. Единственное отличие в этот раз — у меня есть, что терять. Богатство, статус, влияние — все это никогда ничего для меня не значило. Я — Спартанец. Могу жить, как один из них. Вся моя успешная карьера, все деньги были лишь средством к цели — получить преимущество над теми, кто платит за зрелища вроде этого. А потом мои цели расширились: уничтожить этих ублюдков везде, где только смогу.

Мое безразличие к собственным достижениям — вот что держит самых влиятельных людей этой страны в страхе передо мной. Деклан утверждает, что все дело в моей чистой воле, и, возможно, он прав. Но сейчас мне плевать на все это. Даже на мой изначальный план — уничтожить всех этих прогнивших богачей, которые получают удовольствие от пыток и увечий других людей, считая, что у тех нет никого, кто будет за них мстить.

Сейчас для меня важно только одно — Адалия. Мое тайное слабое место, которое все эти акулы не задумываясь бы использовали против меня, если бы узнали.

— Дамы и господа, — говорит ведущий в микрофон, черная повязка прикрывает его отсутствующий глаз. Тот стал случайной жертвой одного из самых жестоких боев в прошлом году. Но из этого бизнеса просто так не выходят, поэтому он продолжил работать на Триаду. Потеря глаза сделала его еще более мерзким, что сразу видно по тому, как он объявляет бой. — Как вы знаете, сегодня у нас особый случай.

Толпа взрывается криками, а двое других членов Триады сидят мрачно в верхней ложе, наблюдая за этим возбужденным стадом собак.

— Сегодня вы станете свидетелями легенды в действии! — Его голос становится громче. —

Дамы и господа, встречайте... Спартанца!

Один из прожекторов начинает вращаться, как злое механическое око, и останавливается на мне. Если бы не кожаная маска с заклепками, закрывающая мое лицо, они бы уже узнали меня — после всех тех новостей, где засветилась моя настоящая личность. Я щурюсь от резкого света, но привыкаю за секунды. Жесткие условия в тюрьме, включая постоянные переходы от полного мрака к ослепительному свету, закаляют. Люди вроде меня буквально другая порода.

— Прошло немало времени с тех пор, как Спартанец выходил на ринг, — продолжает ведущий, разжигая толпу и подталкивая ее к смелым ставкам. Сам факт, что Картагиньо и я якобы равные соперники, приносит огромные прибыли.

Это, конечно, ложь.

— И все же не забывайте, Спартанец — бессменный чемпион наших подпольных боев в октагоне, — продолжает ведущий, поднимая толпу на новый уровень истерии. Мы используем это название для того же, чем славится UFC. Только здесь проигравший часто готов выбрать смерть как выход, но ненасытная толпа никогда не позволит такой легкой развязки. Они пришли не за этим.

— Готов? — шепчет Деклан, разминая мои плечи, пока ведущий продолжает накалять обстановку. Хорошо, что он рядом. Я киваю, не отрывая глаз от точки, где вот-вот появится Картагиньо.

Когда ведущий объявляет его, мои кулаки сжимаются, шипованная кожа перчаток впивается в костяшки. Маска из шипованной кожи и такие же перчатки — все, что у меня есть, чтобы скрыть свою личность и хоть как-то защитить себя от ударов, которые он собирается нанести. Мой торс полностью обнажен, блестит от масла, татуировки в виде колючей проволоки четко выделяются на коже.

Толпа взрывается криками и воплями, когда Картагиньо выходит из тоннеля со своей командой. Прожектор ловит его, безумие сверкает в его глазах, а наполовину обгоревшее лицо делает его похожим на психа из фильмов ужасов. Его кулаки крепко сжаты, между пальцами блестят лезвия, словно когти чертового Росомахи. Волосы выбриты, оставлен лишь гребень, как у какого-то безумного Макса, тянущийся вдоль всей головы.

— Говорят, он отказался от пластических операций, чтобы каждое утро напоминать себе о том, что ты с ним сделал, — шепчет Деклан мне на ухо, его пальцы вонзаются в мои мышцы.

Картагиньо пролезает между канатами, грубо задевает ведущего плечом, едва не сбив его с ног. Он сверлит меня взглядом, как разъяренный бык, пока идет к своему углу. Я собираюсь. Адалия может быть моей слабостью, но она же и моя самая сильная мотивация. Разобраться с этим ублюдком — значит сохранить ее в безопасности. Я и другую половину его рожи разукрашу так, чтобы каждый раз, глядя в зеркало, он помнил, что никогда больше нельзя связываться со мной.

Толпа взрывается ревом, когда ведущий объявляет начало боя. Как и в тюрьме, лица зрителей скрыты тьмой, но их крики заполняют весь зал, когда звучит гонг, сигналя нам занять позиции.