Ядвига Фрей
Шрифт:
– Не дури. Это всего лишь имя, - махнул капитан рукой.
– Тогда, давайте, я представлюсь, а мы посмотрим, кого из вас увезут в катафалке?
– прагматично спросила я.
Он насторожился.
– Что действительно, если у меня мутность в сердце, я тут же умру?
– на этот раз он попытался быть вежливым.
– Я могу показать, как это работает.
– Явно не мне, если уж я погибну. Вот он, - тыкнул пальцем в младшего сотрудника.
– Он увидит. А я уже нет.
– По ту сторону рассмотрите, своё, хладное тело внимательнее, -
– Думаете, после смерти вы прекращаете существовать?
– Я не знаю, что уже и думать. Я обычный капитан, в самом обычном отделе убийств. Ну, может не совсем обычных убийств, но это ж не отдел "за гранью". Явись вы там, никто бы не удивился... наверное.
Он встал, прошелся по кабинету, поправляя одежду, застегиваясь, осматриваясь, будто не был здесь очень давно.
– Так при чем тут лица? И что, я теперь, буду помнить нашу встречу до конца жизни?
Я внимательно его изучала.
– Капитан, - сказала тихим голосом.
Он подпрыгнул, хотя ничего пугающего не произошло.
– Что вы делаете?
– Шепчу.
– Так, что я до полусмерти испугался!
– он выдохнул.
– Как... как вы это делаете?
– Я не человек, - напомнила ему.
– Капитан, - повторила я и он не смог укрыть дрожь.
– Будь в вашем веке так, что священники охотятся на ведьм и сжигают их на площадях, а инквизиторы - подвешивая на дыбе, пытают и убивают эмпатов, экстрасенсов, обычных людей, как еретиков... что бы вы, как отдел по преступлениям - сделали?
– Арестовали и, скорее всего, суд вынес бы им смертный приговор.
– Вы бы убили их?
– Ну, не собственноручно.
– Через систему суда.
– Да, - он переступил с ноги на ногу.
– Я вижу, к чему вы клоните. Сейчас вы спросите меня, в чем же суть разницы между моими и вашими действиями, если стереть границу временных эпох.
– Верно, - улыбнулась я.
– Так в чем же?
– Ну, в том, что я передаю убийц суду, а вы решаете за суд, кого убить, а кого нет. Вершите самосуд.
– Значит, если я отправлю каждого священника, которого хочу убить - на суд моего мира, это будет равносильно законным действиям вас, как капитана, в вашем мире?
Он переварил это длинное предложение и кивнул.
– Да.
– Значит, вы осуждаете личную расправу, но общественную признаете?
– Вы снова это делаете!
Я спокойно выдержала его взгляд.
– Орден инквизиторов действовал также через общественный выбор. "Жгите ведьму!", - прокричала я, не сильно громко.
– Люди, как ваши присяжные, выносили вердикт. Хотя сначала вердикт выносили священники. А люди поддерживали, даже солому подкидывали, когда плохо горело.
– Или вынимали, если горело слишком хорошо. Быстро прекращались крики боли и ужаса. Люди расходились, - сказал вдруг капитан и умолк.
– Откуда я это знаю?
– Хороший вопрос, не правда ли?
– я посмотрела на молодого профайлера, задержала дыхание, приложила палец к губам и произнесла:
–
Он медленно осел, теряя сознание. Капитан бросился, подхватывая его, мягко опуская на диван.
– Что вы делаете?
– зыркнул он на меня гневно.
– Лишаю его возможности услышать то, что навсегда изменит его судьбу, - прямо сказала я.
– Разве это не против его воли?
– Он не успел выразить протест.
– Буквоедствуете, ведь, вы не спросили его, хочет ли он пропустить этот кусок своей возможности измениться.
Я задумалась.
– Вы правы. Давайте разбудим его и спросим.
Капитан прищурился.
– И в чем тут подвох?
– Файет очень хочет увидеть. Только в отличие от вас, который выстоит увидеть то, что я вам покажу, он - мальчик тонкой нервной организации, его еще долго будут мучить кошмары. Я могу его разбудить... .
– Дело не в этом. Разбудите его, я настаиваю, и скажите, слово в слово то, что вы сказали мне, не выворачивая правду наизнанку.
– Я не занимаюсь таким, - твердо произнесла я.
– Да, вы либо выбираете точный момент, чтобы это не было нарушением воли, либо буквоедствуете, оперируя фактами так, что и слова вам против не сказать, потому что факт есть факт.
– Так, вы определитесь, - прошептала я, - я выворачиваю правду наизнанку или состыковываю данные так, что правда вам нелицеприятна?
– Состыковка фактов, еще не правда.
– А что правда?
– все еще шепотом спросила я.
– Не знаю... уже, - ответил он, тоже шепотом.
7.1
Я разбудила профайлера.
– Как я оказался на диване?
– Она сделала что-то... и ты вырубился. Я едва успел тебя подхватить.
Парень на меня странно взглянул.
– Зачем вы меня усыпили?
– Чтобы ты не мог вспомнить то, о чем не сможешь забыть, если увидишь.
– Вот, вы снова выворачиваете наизнанку суть вещей, - тыкнул капитан в меня пальцем.
– Мне она сказала, что я выдержу то, что будет мучить тебя. Блин, - он мотнул головой.
– Не так. Ты малец, человек - тонкой организации нервов и тебя еще долго будут мучить кошмары, если ты увидишь то, что она хочет показать только мне. Черт!
– выругался он.
– Почему не получается? Я в голове слышу ваши слова в точности, как вы их произносили, но открываю рот и выходит - каша. Вроде близко к правде, но чуть иначе.
– И кто из нас выворачивает суть вещей наизнанку?
– усмехнулась я.
– Хватит, - попросил Файет.
Он словно мальчик, смотрел на нас, как на родителей, которые ссорятся.
– Взгляните на него, - сказал я капитану.
– Что вы видите, прямо сейчас?
– Ребенка. Испуганного ребенка.
– Файет, ты хочешь увидеть то, что я хочу показать твоему капитану, - и повернулась к нему, - как кстати ваше имя?
– Мне значит можно представиться и вы не пострадаете, да?