Яков. Воспоминания
Шрифт:
Коробейников не подвел. В дом, вопреки всем ожиданиям, явились Катя Прохорова и Соня Молчалина. И тут-то выяснилось многое. И Коробейников, сперва тщательно подслушав их беседу, девочек задержал. А потом вызвал в дом меня.
Оказалось, той ночью у Олимпиады и вправду был сверток. А в свертке амулет, приносящий удачу. Его-то и искал в доме Молчалин, не зная, что в ночь убийства сверток с амулетом припрятала его же собственная дочь. Вот ведь расторопные барышни! У них чуть не на глазах подругу зарезали, а они и книгу припрятать успели, и амулет.
Но главное было в том, что амулет Молчалин искал
Я вертел в руках амулет. Просто ржавый наконечник стрелы. И из-за него погибло уже три человека. Воистину, суеверия губительны.
— Когда отец Олимпиады на себя руки наложил, — рассказывала Катя Прохорова, — тосковала она очень. Стала ходить сюда, в дом. Тут он ее и встретил, этот черный дьявол. Он стал учить ее всякому колдовству, чтобы она могла с отцом поговорить.
Вот мерзавец! Воспользовался горем девочки, заморочил ей голову, а после и вовсе зарезал. И все из-за ржавой железки! Ну, погоди, доберусь я до тебя!
— Однажды он сказал ей, чтобы она принесла наконечник стрелы, — продолжала Катя, — будто бы он нужен для ритуала.
— А я еще раньше подслушала разговор моего батюшки с батюшкой Кати, — вступила в рассказ Соня Молчалина. — Они говорили, что у них амулет пропал. И что теперь удача не будет сопутствовать им. Так вот, этот наконечник как раз Липка-то и украла, когда он у ее отца был.
В принципе, все было ясно. И кто убил, и почему убил. Оставались детали, но их можно прояснить и позже. А сейчас главным было задержать убийцу, благо теперь известно, где он точно будет этим вечером:
— Значит, он обещал за этим амулетом сегодня сюда прийти?
— Да, он так папе утром сказал. А папа его Филином еще называл, — Соня запнулась под моим взглядом. — А потом меня во дворе увидел. И сказал, что ждать будет сегодня вечером здесь нас с Катей. И амулетом.
Ждать будет? Отлично. Вот и мы его подождем. Я отпустил девочек, наказав им идти прямо домой, никуда не сворачивая. И занялся организацией засады. Не хватало еще упустить мерзавца из-за какой-то глупой оплошности.
Он пришел поздно вечером, уже затемно. Я нисколько и не сомневался, что он придет. Похоже, для него на этом амулете свет клином сошелся. Он, ради того, чтобы его получить, на все пойдет. Одержимый. Опасный противник, очень опасный. И чуть не ушел ведь! Осознав, что попал в засаду, сразу бросился наутек. Откинул с пути Коробейникова, раскидал городовых. Да вот только я уже встречался с одержимыми и предполагал такой исход. Поэтому и занял позицию не в доме, а на улице, поджидая, пока он выскочит. И, не мудрствуя долго, просто оглушил его, чтоб не сопротивлялся. А там и городовые подбежали, повязали мерзавца.
И в этот момент, когда я уже готов был вздохнуть с облегчением, проклятое дело подкинуло мне еще одно испытание для выдержки. Из-за угла дома, бледный и взволнованный, выбежал адвокат Миронов:
— Яков Платонович! Яков Платонович!!! Анна! Анна пропала!
Сердце остановилось на мгновение, потом забилось с бешеной скоростью:
— Как пропала?
— Целый день ее не было. А утром соседи видели, как она садилась на извозчика. Я боюсь, грешным делом, не пошла ли она искать следы этого пресловутого «черного человека»!
Ни минуты не сомневался я, что страхи Виктора Ивановича
— Я встретил ее утром, и она что-то говорила о кладбище!
Я повернулся к Филину. Он понял все по моему лицу. Понял и оскалил в гадкой ухмылке страшные черные зубы. Сдержанность моя лопнула мыльным пузырем. Сейчас он мне все расскажет, все. И если только она пострадала…
Понадобилась всего пара минут, чтобы он рассказал, где спрятал Анну. И еще несколько минут и пара городовых вкупе с Мироновым, чтобы отобрать у меня его живым.
Мы с Мироновым бежали по ночному кладбищу, боясь не успеть. Я не прощу себе, если мы не успеем. Как, ну как я мог отпустить ее тогда днем?! Ведь знаю же ее характер, знаю, что она не остановится, если считает, что права! Нужно было проследить, чтобы она поехала домой. Нужно было предупредить ее родителей, потребовать, чтобы заперли! Самому запереть нужно было! И выпороть, чтоб не лезла, куда не надо! И выпорю, как только найду! Господи, только бы найти живой!
Нашли, успели. Склеп в самом дальнем конце кладбища, страшный и холодный, неподъемная дверь, запертая на огромный засов. Не знали бы, где искать, не нашли бы ни за что.
Анна сидела в углу, на какой-то подстилке. Растрепанная, с чумазым заплаканным личиком. Перепуганная насмерть. Со связанными за спиной руками. Живая. Слава Богу, живая. Слава Богу.
На следующее утро я допрашивал Прохорова, единственного оставшегося в живых из троицы друзей. Виктор Миронов присутствовал, как его адвокат. Анна пришла с ним, видимо, снова в качестве ассистентки. Я не стал возражать. Сказать по правде, я был рад ее видеть. После пережитого мною вчера ужаса, пока мы искали ее на кладбище и не чаяли найти живой, я нуждался в том, чтобы собственными глазами убедиться, что с ней все в порядке. И был благодарен в душе Виктору Миронову, невольно предоставившему мне такую возможность. Анна была бледна и спокойна, но было понятно, что вчерашние опасности и приключения не повлияли на нее сильно. По крайней мере, они явно не сломили ее дух и не укротили ее любопытство. Ведь не по собственной воле, уверен, папенька взял ее в управление. Барышня настояла, хотела услышать финал драмы. А папенька, по обыкновению, отказать не смог. Ладно, пусть слушает. Здесь и сейчас она в полной безопасности.
— Господин Прохоров, советую Вам рассказать все самому. От начала и до конца. Начните с того, как Вы работали на кладбище.
Прохоров, растерявший львиную долю своего высокомерия, нервно сглотнул и обратился к Виктору Ивановичу:
— Вы меня будете защищать?
Миронов смотрел на него сурово:
— Не все решают деньги, Геннадий Демьянович. Все зависит от Вашего рассказа.
Прохоров задумался на минуту и, видимо, принял решение:
— Ну, что ж, можно и рассказать. Если б не Катя, унес бы эту тайну с собой в могилу. Было это семнадцать лет назад. Мы промышляли грабежами, раскапывали могилы, и горя не знали. Было нас трое: я, Курехин и Молчалин. Как-то раз мы вскрыли могилу и обнаружили, что покойник лежит не так, как все, лицом вниз.