Якутия
Шрифт:
Замба шестая
Они сидели в мягких креслах за низким столом темного дерева в большой комнате с белыми стенами, на которых висели яркие картины, рога каких-то животных и всевозможные амулеты. Горел камин, пахло жареной дичью, Павел Амадей Саха в шелковом халате бирюзового цвета, громко чавкая, ел мозг из большой вареной кости. Жукаускас попивал <жиздру>, Головко курил кальян. В большом готическом окне можно было видеть их отражения, поблескивающие на витраже. Абрам Головко закрыл глаза и зевнул.
– Чудеса и небо без ливня, -
– Мне так хорошо с вами. Ну, расскажите же подробнее, как борьба, как Дробаха...
– Нормально, - ответил Софрон, - все это нормально. Вы что, знаете Дробаху? Откуда? Где же все-таки последний агент?
– В жопе...
– засмеялся Саха.
– Да, я знаю Дробаху. Он принял меня в партию. А где агент, я в самом деле не знаю. Но как вы видите, нам вообще этого ничего и не надо.
– Ах, да, да...
– Жукаускас отхлебнул <жиздры> и пристально посмотрел в камин.
– Чего?
– Да ничего. Откуда у вас это все?! Откуда в Советской Депии вот эта вся... вообще... ну это... западная... южная... вот прямо... жизнь. А? Прямо ведь так?
– Прямо ведь так.
– Ну?
– Не догадываетесь?
– Я - Старший инструктор.
– Алмазы.
– Алмазы?
– Алмазы.
Софрон резко допил <жиздру> и налил себе <чучу>.
– Но ведь это невозможно! Алмазы принадлежат государству! Вы не распоряжаетесь ими! Их увозит специальный самолет - и все. И никто не знает. Оборонные дела.
– Взятки, - сказал Саха.
– Но нельзя же всех...
– Почему?
Софрон резко выпил <чучу> и налил опять <жиздру>.
– Нет, но это невозможно, ведь есть же план по алмазам, там ведь надо сколько-то добывать, это фиксируется, куда-то складывается, там следят...
– Приписки.
– Но нельзя же все приписать!
– Почему?
– Не получится, ведь это же маразм какой-то... Ну там чуть-чуть... Немного... Но ведь не все!
– А взятки?
– Ну хорошо, хорошо... Но я знаю, что существует план продажи алмазов в мире и твердая цена. И больше продавать нельзя. Иначе будет скандал, снижена цена, и там начнется уже большая политика. И вы что, ограничились это, как говорится, дозированной продажей?
– Нет, конечно.
– Но я что-то не слышал о каком-то буме мирненских алмазов. По-моему, на мировом рынке все спокойно.
– Взятки.
– Ну хорошо, и там взятки, но ведь алмазов-то больше! Реально больше! Куда их девать?! Не можете же вы утверждать, что вы продали два, когда вы продаете пять!
– Почему?
– Как это почему?! Потому что вы продали пять!!!
– А приписки?
– Приписки, как я понимаю, уже в отрицательном смысле?
– А почему бы и нет?
– Но кто пойдет на такие чудовищные приписки?
– А взятки?
– Но ведь вы выходите уже на государственный уровень! Там своя система проверок! Там... президент, там парламент, там разведка. Вы что, можете все это подкупить?
– А почему бы и нет?
– Но ведь есть честные люди! Они не будут молчать!
– А кто им поверит?
– А если
– Их можно заткнуть.
– Убить, что-ли?
– Ну почему, сразу так убить.., - Павел Амадей Саха ухмыльнулся и постучал пальцами по столу.
– Можно отправить их куда-нибудь в Якутию. В тундру... Или в город Мирный. В алмазный карьер. Или еще куда-нибудь...
– Значит, ваше благополучие стоит на костях?!
– возмущенно выкрикнул Софрон.
– Нет, на алмазах. Что плохого в том, что мы выгодно продали свои алмазы и построили здесь прекрасный город с одним из самых высоких уровней жизни в мире?
– Но остальным-то плохо! И вообще: это не ваши алмазы!
– А чьи же?
– Общие! Алмазы нашего государства!
– Советской Депии?
– Да, в конце концов! То есть, нет! Якутии! Эти алмазы принадлежат Якутии!
– Да здесь якутов-то никогда и не было. Здесь была одна тайга. Пришли геологи, нашли алмазы. И все.
– Но это территория Якутии!
– А почему не Эвенкии?
– Блин, да потому что есть такая страна - <Якутия>, и нету такой страны - <Эвенкия>. А в Якутию входит все.
Павел Амадей Саха вскочил и налил себе большой бокал шампанского.
– Дорогой вы мой, да ведь это ж правда!.. И я так считаю! И поэтому я вхожу в партию! И я хочу, чтобы нашими деньгами и связями пользовала вся Якутия! Ведь мы уже давным-давно вложили алмазные деньги в оборот, и теперь уже существуем за счет своих банковских дел. Но можно и всю Якутию преобразовать! Чтобы везде были пальмы и цветы! Я сам из Намцев, и знаешь, паря, как мне больно, что у нас вот так, а у них вот так! У нас жарко, а там холодно. У нас настоящий киви, а у них совстско-депский. И я готов бороться за это! У нас-то, ясное дело, все думают: пошли они все!.. Но я - истинный якутянин, патриот. Давай выпьем!
Жукаускас встал, прослезившись.
– Спасибо друг, - сказал он, хлопнув Саха по плечу.
– Ты - настоящий человек. Они чокнулись и резко выпили.
– А почему вы ничего не говорили Дробахе обо всем этом?
– спросил Софрон, садясь на свое место.
– Я говорил! Я говорил! Я говорил! А он мне отвечал: иди, проспись, и так далее. Ведь моя идея была такой: соединить наши связи. Точнее: подменить здешнюю связь вещей. Замкнуть два конца. Чтобы никто ничего не понял. Чтобы здесь думали, что деньги поступают в Мирный, и там думали, что отправляют в Мирный разные штучки-дрючки-товары-машинки, а все это шло бы в ЛДРПЯ. Ну а уж там Дробаха, или вы, друзья, внедряли бы это во всю Якутию.
– Да, но ведь у нас пока советско-депский режим...
– задумчиво сказал Софрон.
– Как же это все внедрить? Вот если бы у нас была власть...
– Так ее можно взять.
– Как это? Восстание, что ли?
– Восстание организовать нетрудно. Ты читал Ленина?
– Да, но ведь, послушай, здесь-то поймут, что деньги и штучки-дрючки-товары-машинки идут не вам. И что делать?
– А взятки?
– Но ведь реально же ничего не поступает! Как же этот человек выкрутится, даже получив взятку?!