Янтарь и Лазурит
Шрифт:
— Вы монах? — справившись с первым страхом, поинтересовалась она и посмотрела на Рури.
— М, — только и произнёс он.
— У вас нет каких-нибудь талисманов, отгоняющих нечисть? Так страшно после вчерашнего…
— Мы в основном ловим нечисть, а не… — попытался он объяснить, но женщина нетерпеливо перебила его:
— Пожалуйста, ну хоть что-то!
Рури молча достал из рукава халата желтоватый вытянутый лист, сжал в руке чётки и провёл по нему пальцем. На бумаге красным проявились незнакомые Кохаку
— Спасибо, добрый монах, спасибо большое! — искренне поблагодарила его женщина и расстелила на полу циновку. — Прошу вас, садитесь.
Из небольшого мешка она взяла горсть риса и промыла его, затем высыпала в котёл с водой и поставила на огонь. Кажется, женщина не соврала: люди голодали, запасы риса подходили к концу.
Тем не менее, вместо того, чтобы скупиться, она переложила грибы в небольшой почти пустой ящик, а корзину с ягодами поставила на маленький старый столик перед Кохаку и Рури.
— Угощайтесь, — сказала женщина и сама села рядом. — Что вы хотели узнать?
Кохаку вдруг почувствовала на себе сверлящий взгляд Рури и сама недоумевающе посмотрела на него. Она сделала что-то не так? Чего он хотел от неё? Тот судорожно вздохнул и опустил голову, и тут до неё дошло: Рури не любил разговаривать! Не с ней он не желал общаться в пути, а с людьми в целом! Поэтому, обрадовавшись, она поспешила прийти ему на помощь:
— Что вы знаете о заброшенном храме?
Женщина как-то недовольно перевела на неё взгляд, но всё равно ответила:
— Вы молодо выглядите, поэтому не знаете, но когда-то наши предки поклонялись нечисти как божествам и строили для них храмы.
Волна напряжения пробежалась по телу Кохаку, она немного свела брови и спросила:
— Какой именно нечисти?
На некоторое время повисла тишина.
— Я была в том храме лишь раз в детстве, и мне кажется, там была статуя лисы, так что лисам? Может, кому-то ещё.
Женщина пожала плечами и встала из-за стола, как только закипела вода, чтобы помешать рис.
Кохаку поднесла ко рту руку и впилась зубами в ноготь большого пальца. Лисам… Та разрушенная статуя с тремя лапами, что они видели сегодня, когда-то изображала лису. Внутри Кохаку всё сжалось, дышать стало тяжелее, но она встряхнула головой и заставила себя опустить руку. Женщина уже вернулась на место, а Кохаку приняла невозмутимое выражение лица и задала следующий вопрос:
— Вы знали убитую? Она из деревни Паллюн?
Слёзы выступили на лице хозяйки дома.
— Да, Ынха была дочерью моей соседки, — всплакнула несчастная женщина, руки её задрожали, и она замолчала не в силах говорить дальше.
— Мы можем встретиться с её матерью? — Кохаку попыталась продолжить диалог, пока Рури отмалчивался.
— Нет!
Плачущий голос сорвался на крик, но
— Мать Ынхи, исчезла неделю назад, Ынха пошла её искать и пропала, а потом кто-то нашёл её изуродованное тело в заброшенном храме.
Она закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Кохаку не могла просто смотреть на это, а поднялась и положила руки на плечи женщины, погладила её по спине, приговаривая:
— Тише, тише, мы поймаем это чудовище.
Как только рис сварился, хозяйка, всё ещё всхлипывая, поднялась, достала три плошки и наложила всем еды. Помимо риса, она также поставила на стол небольшую миску с кимчи. И не забыла поблагодарить Кохаку за то, что та успокаивала её. Кохаку заметила, что себе женщина наложила меньше всего, поэтому чувствовала себя виноватой, пока ела это. А хозяйка, наоборот, подкладывала гостям побольше.
— Ынха не заслужила такой участи, она была доброй девочкой и всегда всем помогала, — вновь всплакнула она, как вдруг раздался пискливый голосок:
— Во всём виноваты эти железяки.
Все трое, даже всё время молчавший Рури, огляделись по сторонам, пытаясь обнаружить источник. Кохаку поднялась, внимательно осматривая помещение.
— Железяки? — переспросила она, надеясь, что голос ответит, однако тот молчал.
Вдруг женщина закричала. Убедившись, что с ней всё было в порядке, Кохаку проследила за её взглядом и у мешка с рисом и скудными запасами еды заметила маленького мышонка, который шмыгнул за ящики. Шустрая Кохаку рванула за ним и успела поймать за хвост до того, как тот спрятался в норке.
— Не бойтесь, это всего лишь мышь, — поспешила она успокоить женщину, но та уже кричала:
— Уберите её, убейте!
— Не убивайте! — пискнул тот же тоненький голосок.
Держа за кончик хвостика, Кохаку вытянула перед собой другую руку и осторожно посадила мышонка на ладонь.
— Это ты сказал про железяки?
Рури поднялся из-за стола и приблизился, в его взгляде виднелся неподдельный интерес.
— Конечно, кто же ещё! — пропищал мышонок.
Кохаку вообще не понимала, как их можно убивать. Пусть они и являлись вредителями и подъедали запасы еды, но эти пушистые комочки так мило выглядели.
— Ты что-то знаешь о чудовище?
Мышонок взглянул на неё своими маленькими чёрными глазками и ответил:
— Может быть.
А женщина продолжала кричать:
— Уберите её!
Кохаку, продолжая держать хвостик, чтобы мышонок не сбежал, посмотрела на Рури и предложила:
— Давай выйдем.
Монах приподнял покрывало и пропустил Кохаку перед собой. Она улыбнулась и шагнула наружу, с интересом разглядывая мышонка, как вдруг боковым зрением заметила того, кого не ждала. Она сглотнула и резко рванула назад, врезавшись в Рури.