Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов

Раджниш (Ошо) Бхагаван Шри

Аллах и Иисус,Моисей и Кали,Богатый и бедный,Мудрец и дурак —Все мы для Него равны.

Это «неизвестный человек». Он больше не знает двойственности. Он не проводит грани между дураком и мудрецом. Он не проводит грани между мужчиной и женщиной. Все двойственности стали единством, все двойственности растворились. Как только вы отбрасываете слова, двойственности отпадают.

Язык создает двойственность, язык существует только в двойственности. Он не может описывать недвойственное. Если я говорю «день»,

немедленно я создаю «ночь». Если я говорю «жизнь», немедленно я создаю «смерть». Если я говорю «хорошо», немедленно создается «плохо». Если я говорю «нет», рядом с «нет» существует «да». Язык может существовать только в противоположностях. Именно поэтому жизнь всегда видится как разделенная – бог и дьявол… Отбросьте язык, отбросьте лингвистическое решето. Когда языка нет в вашем уме, и вы смотрите прямо в реальность, день есть ночь. И почувствовав это, вы вдруг засмеетесь над тем, как могли не видеть этого раньше, так долго! День, каждый день превращается в ночь; ночь каждое утро снова превращается в день, – а вы не понимали… Жизнь всегда превращается в смерть, смерть всегда превращается в жизнь, – а вы не понимали. Они не две сущности, они – одно целое. Это недвойственность, адвайта.

Это – самая суть религии.

Он теряется в собственных мыслях;Он похож на безумца…

…потому что его сознание больше не раздвоено словами. Он больше не смотрит на мир сквозь решето языка. Он похож на безумного: он растворился в своем существе, он почти исчез в собственном видении. И это видение так необъятно, будто одновременно восходит тысяча и одно солнце. Это ослепительно.

Он теряется в собственных мыслях;Он похож на безумца.Он раскрывает объятия,Чтобы приветствовать мир.Он зовет всех на паром,Причаленный к берегу жизни.

И он продолжает звать: «Приди ко мне – приди, если хочешь узнать неизвестного человека». Переправа готова. И его паром не против жизни – он причален к берегу жизни. Он не отрицает жизнь.

Он говорит: «Приди – и я перевезу тебя на другой берег. Приди – и со мной ты станешь новым. Приди – и я возьму тебя с собой в вечность».

Достаточно на сегодня.

Глава 6

Будь способен танцевать

Первый вопрос:

Ошо, вчера ты сказал, что у внутреннего путешественника есть только направление, но нет пункта назначения. Пожалуйста, объясни, в чем между ними отличие?

Отличие очень тонкое, такое же, как между умом и сердцем, между логикой и любовью, между прозой и поэзией.

Пункт назначения – очень определенная вещь, направление – интуитивно. Пункт назначения – это что-то внешнее, больше похожее на вещь. Направление – это внутреннее чувство, не объект, но сама ваша субъективность. Вы можете чувствовать направление, но не можете его знать. Вы можете знать пункт назначения, но не можете его чувствовать. Пункт назначения находится в будущем. Как только он определен, вы начинаете манипулировать своей жизнью, чтобы туда попасть, вы начинаете направлять к нему свою жизнь.

Как вы можете что-то решать о будущем? Кто вы такой, чтобы принимать решения о том, чего вы не знаете? Разве можно планировать будущее? Будущее – это то, что неизвестно. Будущее – это возможность. Если вы фиксируете

пункт назначения в будущем, ваше будущее перестает быть будущим, потому что оно больше не открыто, оно сужено до размеров вашего представления о нем. Вы выбрали лишь одну возможность из множества. До этого все возможности были открыты перед вами, и будущее было будущим. Теперь все возможности отброшены, выбрана только одна из них. И это уже не будущее, будущее стало прошлым.

Прошлое решает за вас, когда вы решаете, каким будет пункт назначения. Решает ваш прошлый опыт, ваше прошлое знание. Вы убиваете будущее. Вы продолжаете повторять прошлое – может быть, немного измененное, немного улучшенное, подправленное для вашего удобства, для вашего спокойствия; может быть, оно заново покрашено, отштукатурено, но и в таком виде оно – ваше прошлое. Так человек теряет свое будущее: определяя для себя пункт назначения, он теряет будущее. Человек становится мертвым. Человек начинает действовать как механизм.

Направление – это что-то живое, его суть – в мгновении. Оно ничего не знает о будущем, оно ничего не знает о прошлом, но оно пульсирует, бьется здесь и сейчас. И из этого пульсирующего здесь-и-сейчас создается следующее мгновение – не решением с вашей стороны, а просто тем, что вы живете в это мгновение и проживаете его так тотально, так всецело любите это мгновение, что из этого мгновения рождается следующее мгновение. У такого мгновения будет направление. Это направление не задано вами, не навязано вами – оно спонтанно. Именно живущего так человека баулы называют сахадж мануш, спонтанный человек.

Спонтанный человек – это путь к настоящему человеку, к сущностному человеку, к внутреннему богу. Вы не можете определить направление, вы можете только прожить этот момент, который вам доступен. Из этого переживания возникает направление. Если вы танцуете, следующий момент будет моментом более глубокого танца. Не потому, что вы так решили, а просто потому, что вы танцуете в этот момент. Вы создали направление, но вы не манипулируете им. Следующий момент будет еще больше наполнен танцем, а следующий за этим моментом момент – еще больше…

Пункт назначения фиксируется умом; направление вырабатывается жизнью. Пункт назначения должен быть логичным: человек хочет быть врачом, человек хочет быть инженером, человек хочет быть ученым или политиком, хочет быть богатым, знаменитым – это и есть пункты назначения. Направление? – человек просто проживает мгновение в глубоком доверии – жизнь все решит сама. Человек проживает это мгновение тотально, и из этой тотальности рождается свежесть. В этой тотальности прошлое растворяется, и начинает принимать форму будущее. Но эта форма не задана вами, эта форма заслужена вами.

Когда умирал один дзенский мастер, Риндзай, кто-то спросил его:

– Мастер, когда тебя не станет, люди будут спрашивать, в чем суть твоего учения? Но ты говорил о стольких вещах, что нам будет очень трудно объяснить это людям. Прежде чем ты уйдешь, пожалуйста, скажи нам свои самые важные слова, чтобы мы могли сохранить их как сокровище. Тогда каждый раз, когда люди, не знавшие тебя, будут спрашивать, мы сможем передать им суть твоего учения.

Едва уже дыша, Риндзай открыл глаза и издал дзенский крик – львиный рык. Все были потрясены. Никто не мог понять, откуда у этого умирающего человека взялось столько энергии. И хотя мастер всегда был непредсказуем, все равно никто не ожидал, что при последнем вздохе, в свой последний миг, он издаст такой львиный рык! И когда они замерли, потрясенные, а их ум остановился от неожиданности, от растерянности, – Риндзай сказал: «Вот оно!», закрыл глаза и умер.