Ярче тысячи солнц. Трепетное, удивительное, чудесное в мистической поэзии баулов
Шрифт:
Вот оно!
Этот миг, этот безмолвный миг, неразвращенный мыслью; это молчание, окружающее нас со всех сторон; эта неожиданность; этот последний львиный рык перед лицом смерти – вот оно!
Да, направление приходит из живого опыта этого момента. Это не что-то такое, что вы сами устраиваете и планируете. Это происходит, это очень тонко… И вы никогда не можете быть в нем уверены. Вы можете только его почувствовать. Именно поэтому я говорю, что направление – ближе к поэзии, чем к прозе; ближе к любви, чем к логике; ближе к искусству, чем к науке… Неуловимое – и в этом его красота; неуверенное, колеблющееся, как капля росы на травинке, оно скользит, не зная, куда, не зная, зачем. Капля росы на утреннем солнце,
Направление очень тонко, прозрачно, хрупко. Именно поэтому каждый выбирает пункт назначения. Общество пытается зафиксировать ваш пункт назначения; родители, учителя, культура, религия, правительство – все они пытаются дать вам четко определенную модель жизни. Они не хотят, чтобы вы были свободны, предоставлены самому себе и спонтанно двигались в неизвестное. Но именно так они создают скуку. Если вы знаете будущее заранее, это уже скучно. Если вы знаете, что будете тем-то и тем-то, это уже скучно.
Мухаммед говорит о рае, но он делает его таким предсказуемым, таким похожим на пункт назначения, что такой рай теряет всякую ценность. Слово «рай» и его мусульманский эквивалент, фирдаус, происходят от одного корня, который означает «огражденный сад». В этом огражденном саду Бога все определено, разграничено, зафиксировано и разлиновано. Воображению не остается никакой работы. В этом раю текут реки вина, люди отдыхают в прохладной тени. Это естественно: Мухаммед, должно быть, очень страдал от жары в пустыне. Так что люди сидят в прохладной тени и наслаждаются своими женами – не женой, а женами, потому что у Мухаммеда было девять жен. Что еще им делать? Делать больше нечего, кроме как пить вино из рек, сидеть на диванах под сенью деревьев и наслаждаться женами…
Но один момент все-таки беспокоил Мухаммеда: ведь к тому времени, как вы умрете, ваша жена тоже состарится. Что делать? – он предусмотрел и это: для хороших людей, проживших жизнь согласно Его учению, Бог сделает жен снова молодыми. Но если вы нехороший человек, вы останетесь со старой женой. И застрянете с ней в раю на целую вечность. Так что ведите себя хорошо! А в остальном – все, что угодно… у вас будет множество слуг, чтобы исполнять любые желания…
Но только подумайте об этом!
Все заранее подготовлено, организовано, расписано: теряется весь смысл. Индуисты, джайны, буддисты – они намного тоньше. Буддисты тоньше всех. Они не говорят о нирване. Они говорят: чтобы ее узнать, человек должен ее узнать; чтобы ее узнать, человек должен в ней быть – другого пути нет. Они ее не описывают. Они не дают описаний, потому что все описания будут искажением. Слова, готовые определения уничтожают тайну.
Будущее должно быть направлением, а не пунктом назначения. Оно должно быть как нирвана. Это слово, используемое Буддой, означает: ничего такого, что вы знаете, там не будет. Это его определение нирваны: ничего такого, что вы знаете, там не будет; ничего подобного тому, что вы пережили, там не будет; ничего подобного тому, кем вы себя считаете, там не будет – а будет нечто совершенно новое, нечто такое, что вы не можете понять, потому что у вас нет слов, чтобы это понять, нет опыта, чтобы это понять. Нечто абсолютно новое… И об этом нельзя говорить. Нирвана – это направление. Фирдаус, рай, христианский или мусульманский – это пункты назначения, четко определенные.
Посредственный ум требует четких целей, потому что ему страшно – он не доверяет собственной осознанности, он не доверяет жизни. Посредственный ум очень боится открытий, а открытие – величайший в жизни секрет. Быть готовым удивляться, быть всегда готовым удивляться – это значит, что вы невинны
Пункт назначения принадлежит эго; направление принадлежит жизни, существу. Чтобы двигаться в мир направления, нужно очень большое доверие, большая вера, потому что вы идете в опасность, вы идете в темноту. Но в темноте тоже есть свой трепет: без всяких карт, без всякого путеводителя вы движетесь в неизвестное. Каждый шаг – открытие, но вы открываете не только внешний мир, вы открываете что-то и внутри себя. Путешественник открывает не только объекты. Открывая новые и новые неизвестные миры, он продолжает открывать и самого себя – это происходит одновременно. Каждое открытие – это и внутреннее открытие. Чем больше вы знаете, тем больше вы узнаете о знающем. Чем больше вы любите, тем больше вы узнаете о любящем.
Я не собираюсь давать вам пунктов назначения. Я могу дать только чувство направления – неуловимое, пульсирующее жизнью, неизвестное, всегда удивительное, непредсказуемое. Я не буду давать вам карт. Я могу дать вам только страсть к открытию. Да, карты не нужны, нужна страсть первооткрывателя. Потом я оставлю вас в одиночестве, и дальше вы пойдете сами. Двигайтесь в безграничное, в бесконечное и постепенно научитесь доверять ему. Отдайте себя в руки жизни, ибо жизнь есть бог. Когда Иисус говорит: «Да придет царствие твое, да свершится воля твоя», он говорит о величайшем доверии! Даже если бог даст смерть, бояться нечего. Ведь это он даст смерть – значит, должна быть причина, должна быть скрытая тайна, должен быть какой-то смысл. И тогда откроются двери…
Человек веры, человек духа даже на пороге смерти предчувствует новую радость и трепещет – и он может издать львиный рык. Даже умирая – поскольку он знает, что ничто не умрет, – в самый момент смерти он может сказать: «Вот оно!» Потому что «оно» здесь, в каждый момент. Это может быть жизнь, это может быть смерть; это может быть успех, это может быть поражение; это может быть счастье, это может быть горе. В каждый момент… «Вот оно!»
Именно это я называю настоящей молитвой. И тогда у вас есть направление. Вам не нужно о нем беспокоиться, не нужно его фиксировать; вы можете ему верить.
Второй вопрос:
Ошо, пожалуйста, объясни, почему надпись на дельфийском храме в Греции гласит «Познай себя», а не «Люби себя»?
Греческий ум одержим познанием. Греческий ум живет категориями знания, все время задается вопросом – как познать? Именно поэтому греки создали величайшую в мире философскую школу, дали миру столько великих мыслителей, мастеров логики, мастеров рационального. Но их страсть – к знанию.
Я считаю, в мире есть два типа ума: греческий и индийский. В греческом уме заложена страсть к знанию, в индийском уме – страсть к бытию. Индийская страсть стремится не столько к тому, чтобы знать, сколько к тому, чтобы быть. Сат, бытие – вот основной предмет поисков индийского ума – познать, кто я? Но не познать логически, а утонуть в собственном существовании, чтобы испытать его, быть им – потому что нет иного способа по-настоящему знать. Если вы спросите индийцев, они скажут, что есть только один способ знать – быть. Другого способа нет. Как вы можете узнать любовь? Единственный способ – влюбиться. Будьте влюбленным, и вы узнаете. А если вы пытаетесь оставаться вне этого опыта и просто смотрите со стороны, вы можете узнать о любви, но вы никогда не узнаете любовь.